Чудеса в решете

– Наверное, нет, – ответил Шалеев. – Но я боюсь.

Но убегать он больше не порывался. И тогда Лариса тихо сказала:

– Я только что была в Бурове у твоей матери. Видела Лелечку, твою дочку. Славная девчушка. Ты, наверное, ее любишь?

– Угу, – смутившись и снова сглотнув слюну, ответил Шалеев.

– Если бы с ней что случилось, ты бы хотел найти виновных и наказать?

– Хотел бы, – ответил Сашка. – Нашел бы и убил.

– Вот и Карякин любил свою дочь, – сказала Лариса. – Он очень ее любил, но ее убили. Отец пожелал найти убийцу и наказать. Ты мой единственный свидетель. Ведь ты видел, как все произошло? Видел?..

– Видел, – признался он.

– Расскажи мне.

– Боюсь я…

– Что-то я не пойму, чего ты боишься. Убийца о тебе не знает, увидит только на суде. Ему грозит лет пятнадцать тюрьмы, а мало ли что может случиться за эти годы. Ты можешь обменять квартиру или уехать к матери в Бурово. Если ты сам никому не расскажешь, то, кроме меня, никто о тебе знать не будет. Скажи, убийца тебя видел?

– Нет, не видела.

– Не видела? – насторожилась Лариса. – Это что, была женщина?

– Да, видная такая, высокая…

– Брюнетка? – тут же решила уточнить Лариса.

– Нет, – категорично покачал головой Шалеев. – Блондинка, в куртке, брюках, волосы до плеч.

– Ладно, давай рассказывай все по порядку, – подбодрила его Котова, тронув за рукав.

Шалеев тяжело вздохнул:

– Дело было так… В тот день мне очень хотелось выпить. Так хотелось, что, казалось, внутри все горит. Я ведь не всегда пью. Когда я не пью – ого! – я такое могу сделать! Мне цены не было, когда я на заводе работал.

– Так, я поняла, и что дальше? – перебила его Лариса, зная, что алкоголиков хлебом не корми, дай растопырить пальцы по поводу того, какие они крутые, если трезвые.

– Ну так захотелось выпить, что хоть волком вой. А денег нет, продать нечего. Я вышел на балкон. В этот день тепло было. Многие бабы окна мыли, балконы пооткрывали. Я глянул на балкон соседей и увидел ящик с банками. Ну, мне в голову и запала дурная мысль украсть эти банки, продать и хоть пивка себе купить. Эти банки у Карякиных стояли на балконе уже года два или три: бабки нет, а молодой девке они не больно нужны. Ну, я и подумал – она и не заметит ни фига, если я их того… Я подождал – в квартире вроде тихо. И так это аккуратненько перелез на соседский балкон, гляжу – дверь балконная открыта. Я удивился, чего это молодая девка ушла на занятия и балкон не закрыла? Может, думаю, приболела? Я заглянул и увидел…

Сашка тяжело задышал. Он достал из кармана пачку «Примы» и сунул сигарету в рот, закурил. Сделав несколько затяжек, он продолжил свой рассказ:

– Девчонка лежала на диване и, судя по всему, крепко спала. Я удивился: чего это она не на занятиях? А тут гляжу – рядом с ней стоит женщина с каким-то баллоном в руке, ну, навроде как лак для волос или дезик. Я испугался, что она меня увидит, и присел. А самому страсть как любопытно.

Лариса кивнула, побуждая Шалеева на дальнейшую откровенность. И он продолжил:

– Тут блондинка достала из сумки шприц, жгут и сделала девчонке укол в вену, а потом вложила шприц в ее руку. Только тогда до меня дошло, что произошло убийство. Я испугался страх как. Немного посидел на балконе, чтобы успокоиться, потом перелез обратно и дал деру. Вот и все.

– Ты курил, когда сидел на балконе? – спросила Лариса.

– Не помню. Меня всего трясло от страха. Наверное, курил. Я всегда курю, когда волнуюсь, а тут такое!.. Девку жалко…

– Какие сигареты ты курил?

– «Приму», конечно. Я только их и курю.

– А размер обуви какой ты носишь?

– Сорок второй. Только зачем это вам?

– Обычные формальности, – сказала Лариса. – Саша, давай договоримся так: ты никому, ни единой душе, не расскажешь о том, что только что рассказал мне: ни матери, ни Таньке, ни Пашке. Кстати, ты кому-нибудь говорил про убийство?

– Нет, – ответил Шалеев. – Я Таньке и Пашке сказал о том, что хотел украсть чего-нибудь, а меня засекли. Вот я и удрал.

– Продолжай в том же духе, – сказала Лариса. – Когда ты понадобишься в суде, я за тобой приду. Ты очень ценный свидетель.

– Боюсь я в суде выступать, – признался Сашка. – Как я скажу о том, что залез на чужой балкон, чтобы украсть банки?

– А ты не говори.

– А чего ж тогда говорить?

– Придумаешь что-нибудь, – сказала Лариса. – Например, так: стоял на балконе, держал в руках последние десять рублей и думал о том, что лучше купить – хлеба с картошкой, курево или пиво. Дунул ветер, вырвал из твоих рук десятку и перенес на соседний балкон. Вот тебе и пришлось лезть к соседям. Это я к примеру. Но это все ерунда полная, никто тебя не будет привлекать – я об этом позабочусь. Кстати, можешь вернуться к себе домой, не бойся. Только никому ни о чем не говори. Если соседи будут спрашивать, где был, то отвечай, что у своей бабы. Моя баба, сколько хочу, столько у нее и живу. Понял?

Сашка кивнул, глядя на Ларису с восторгом:

– А мне вот и в голову не пришло так придумать. Ну ты прямо как писатель!

– Ты только больше никуда не исчезай. Договорились? – Лариса, пропустив комплимент в свой адрес, глянула алкоголику прямо в глаза.