Чудеса в решете

Последующие часы Лариса посвятила размышлениям в излюбленном ею Зеленом кабинете ресторана «Чайка». Похоже, расследование выходит на финишную прямую. Ей предстояло разобраться в некоторых деталях.

И главное – это мотив. Регина была права – нет мотива, нет! Не прорисовывается он, хоть ты тресни! Ну не ревность же! Не смешите себя, Лариса Викторовна!

А он должен быть, должен. Ромаев и Регина – вот два главных действующих лица. Принимая на веру то, что инцеста между Настей и отцом не было, Лариса оставалась без мотива. Если же предположить, что инцест все же был, то она все равно не верила в то, что Регина решилась по этой причине убить свою бывшую подругу. Не производила она впечатления трепетного и эмоционального человека, для которого подобная «травма» была бы чем-то из ряда вон выходящим. Главное для этой женщины – деньги, и из этого надо было исходить. Так что – или мотива нет, и Регина непричастна, или же он есть, но Лариса его пока не обнаружила.

Фигура Ромаева – вот что не давало ей покоя с самого начала расследования. Его подозрительное поведение – о чем оно говорит? Он не убивал, это понятно. Убила женщина. Не стоит ли за этой незнакомкой Ромаев? Может быть, но опять Лариса упиралась в отсутствие мотива.

Но ведь кто-то дописал за Настю эти строчки об инцесте. Без литературной экспертизы видно, что дописал. И сделал это 27 апреля, то есть сразу после начала Ларисиного расследования.

Заварив себе кофе покрепче, Лариса снова погрузилась в размышления. Спустя полчаса она прошла в свой кабинет, включила компьютер, снова открыла Настин файл и прочитала текст внимательно с начала до конца.

Затем она набрала номер домашнего телефона учительницы Лицовой, потом – учительницы литературы тридцать седьмой школы Ирины Евгеньевны. Поговорив с ней насчет текста файла и выслушав ее мнение, она пришла к выводу, что пора осуществить ряд последовательных действий. В этом ряду значились откровенный разговор с Карякиным, посещение парочки Мартынова – Шулепов и, наконец, разборка с Алексеем Ромаевым.

Лариса уже собралась было отправиться к Мартыновой и ее «пупсику», как ее остановил телефонный звонок. Она сняла трубку и услышала ровный голос Николая Лукашина:

– Лариса Викторовна, здравствуйте. Я позвонил насчет новостей по делу.

– К сожалению, пока ничего конкретного нет, – ответила она.

Для нее было абсолютно ясно, что Лукашину ни под каким видом нельзя рассказывать все, что она прочитала в компьютерном файле Анастасии Карякиной.

– Вам еще нужны ключи от квартиры Насти? – спросил сразу поникшим голосом Лукашин.

– Нет, если хотите, я могу их вам вернуть.

– Тогда давайте встретимся сегодня у нее дома.

– Хорошо, в два часа, – ответила Лариса, рассчитывая к этому времени уже провести разговор со «сладкой парочкой» двух потрепанных жизнью тунеядцев.

– Договорились, – сказал Лукашин и повесил трубку.

А Лариса поспешила к матери Насти. Дверь ей открыл, как и в первый раз, «пупсик». Сначала он, видимо, по привычке, маслено улыбнулся, а потом, рассмотрев Котову более пристально, убрал улыбку со своей физиономии.

– Проходите, – сказал он.

Лариса не стала благодарить его за проявленную вежливость, а просто прошла в комнату.

– Гена, пока не поздно, кончай жить с этой старухой, – обернулась она к нему, явно имея в виду Зинулю, развалившуюся в старом кресле.

«Пупсик» почему-то растерялся. А Зинуля, услышав эти слова, сделала возмущенное лицо.

Поведение Ларисы, конечно, было откровенно провокационным, но именно на эту реакцию она и рассчитывала.

– Слушай, если ты точно не ответишь мне на мои вопросы, я тебя сдам Карякину, и ты пожалеешь, – грубым тоном обратилась Котова к хозяйке квартиры, опережая ее возмущенные тирады. – А еще влеплю тебе парочку-троечку лет за шантаж родной дочери. Поняла, актриса недоделанная?

И тут Лариса убедилась, насколько действенным оказался такой подход по отношению к людям, находящимся на социальном дне. Мартынова вдруг испугалась, прижала руки к лицу и посмотрела на нее как кролик на удава.

– Ты говорила Регине про то, что Настя спит с Карякиным? Это ты придумала? – продолжила наседать Лариса. – Если скажешь правду, тебе ничего не будет. Ну… Говори быстро, пока не поздно!

– Я, я придумала, – выдавила из себя Мартынова. – Мне деньги были нужны. А Настя вроде и не возра…

– Это меня не интересует, – решительно перебила Лариса. – Регина об этом узнала от тебя? Когда узнала?

– Мы с ней выпивали за упокой после того, как Настенька умерла…

Лариса с отвращением посмотрела на эту женщину, которая никак не была достойна называться матерью. Даже Котова, не склонная к высокопарности, не могла бы выразиться иначе. И, не дожидаясь театральных всхлипов и фальшивых слез, она развернулась и пошла осуществлять свой план.

* * *

Лариса приближалась к подъезду дома, где жила Настя Карякина, когда увидела, что в ее сторону бежит Галина Дмитриевна, грузно переваливаясь с боку на бок.

– Дочка! Ой, как хорошо, что я тебя увидела! Я уж чуть было не ушла, – запричитала она.