Чудесная астрономия

Разозлился Савва на Бориса. Приготовил отраву для скота, а Глеб эту отраву и подсыпал в кормушки. За одну ночь и управился, не разбирая, что при возможном отделении из хозяйства Бориса ему могли бы достаться и эти животные. Остались в живых только овечки две да три лошади, что были в ночном.

Сильно опечалился Борис. Решил, что лучше уж пусть Глеб снова возвратится в Ясени. Да и дать-то с собой ему уже нечего, всё погибло. Когда Савва пришёл к сыну с теми же просьбами, то он не получил отказа. Даже разрешил забрать с собой одну овечку, на разживку.

Но Глеб, парень не промах, забрал всех оставшихся овечек, да и отправился в свой дом, в Ясени. Борис же, видя такую несправедливость, снарядил в погоню на лошадях двух своих самых дюжих сыновей, Петьку да Ваську. Но предусмотрительный Савва подпилил стойки мостика, что через речку Невесёлку, так что грохнулись с этого мостика оба Саввиных внука. Один из них, который Васька, разбился насмерть, а другой, который Петька, только покалечился. Сильно покалечился, на всю оставшуюся жизнь сделался инвалидом. Лошадям тоже досталось, переломали себе ноги.

Такая вот история, с таким вот окончанием.

Скажете, что не могло быть такого? Ничего подобного, могло. И раньше такое, даже ещё и похлеще, случалось. Почитайте Исход Ветхого Завета о десяти египетских казнях, книгу ужасов, с седьмой по одиннадцатую главы. Что там Савва со своими проделками! Так, цветочки только.

Прилетит, вдруг, волшебник…

          В водах игранье чуд морских.

               М.В.Ломоносов.

          Это диковеннее кукушечьего гнезда.

              (Поговорка)

«Арденнский лес тянулся в те времена до реки Эны и покрывал всю страну Порсен, где стоит теперь город Ретель. В ущельях водилось великое множество кабанов, гигантские олени вымершей ныне породы бродили в непроходимых чащах, волки сказочной силы рыскали зимою по опушке леса. Василиск и единорог находили себе убежище в этом лесу; обитал там и

страшный дракон, истребленный позднее милостью божией по молитвам некоего святого отшельника. В ту пору таинства природы были открыты людям, и невидимое становилось видимым к вящей славе господней, а потому на полянках можно было встретить нимф, сатиров, кентавров и эгипанов».

       Анатоль Франс. «Перламутровый ларец: Легенда о святых Оливерии и Либеретте»

* * *

«Я не шевелюсь, не хочу мешать. Поднимаю глаза, вижу растрескавшуюся кору, одноцветную издали и всю пёструю, всю в чешуйках, в пушинках, в шелушинках, если смотреть на неё вот так, прижавшись к ней щекой. В одной из трещин живёт какая-то зелёная точка, дышит не дышит, чуть шевелится, видно, что только о том и думает, как бы не умереть, как бы сохранить подольше свою такую важную, такую значительную, такую необходимую для всего мироздания жизнь».

       Н.А.Тэффи. «Лесная идиллия»

* * *

Кора ветлы даже и не кора, а какие-то бесформенные нашлёпки с глубокими ущельями между ними. Дереву уже много лет. Давно посадили его веточкой на берегу этого пруда, ещё, возможно, при последнем царе, для себя, для украшения быта. Внутри ствола ветлы пустота, и держится-то всё только на этой бугристой коре, прищепленной на оставшемся цилиндре. Огромные нижние ветви пригнулись к воде и разломали ствол, в месте прикрепления ветви он деформировался и даже потрескался, от чего образовались сквозные трещины. Через них-то как раз и видно, что внутри ствол пустой. Но дерево тёплое, прислонишься к нему и ощущаешь его теплоту, как от грелки.

Середина лета. Вода в пруду немного прохладнее воздуха. Это только сначала, как только руки в воду опустишь. А потом ощущение небольшой разности температур проходит.