Чудесная реликвия

После встречи с Торри Джейк Камерон впервые за долгие годы обратил внимание на кипящую вокруг жизнь: сладкий аромат зари и мускусный запах сумерек, открыл для себя пение птиц и многое другое. Раньше он всегда легко отключался от всего этого и заставлял себя полностью сосредоточиться на достижении поставленной цели. После того как в его жизнь вошла Торри, все изменилось. Он сам изменился и теперь никак не мог уже стать таким, каким был до встречи с ней.

Джейк постарался не думать об этом. Он не мог даже представить себя вместе с Торри. Даже если она согласится переспать с ним, ему все равно придется покинуть ее и попытаться вернуться в свое время. И он не сможет вернуть ее в двадцатый век, поскольку слишком слаб. Ему придется оставить Торри в прошлом.

Если Совет прислушается к его доводам… а в Совет входили несколько пожилых мужчин и женщин, которых, по его мнению, можно было убедить… тогда он вернется за ней. Но вероятность такого исхода была равна практически нулю. Скорее всего Совет немедленно приговорит его к смертной казни, обвинив в предательстве и трусости. Тогда Торри навсегда останется в 1863 году.

«Нужно стать холодным как лед и твердым как камень, – подумал Джейк. – Вспомни, как у тебя на глазах погиб дядя Мерос. Вспомни о страшной бедности простых людей в двадцать пятом веке. Вспомни о детях, поедающих отбросы на улицах, в то время как Кмер со своими сторонниками купается в роскоши. Вспомни о том единственном человеке, который способен изменить ход истории, подчинив ее своей злой воле».

Джейк открыл глаза. Эти воспоминания помогли ему обрести необходимую холодность. Джейк закрылся ею как щитом. Весь дрожа, он осторожно поднялся, чтобы открыть окно.

Окно не поддавалось. Наконец резким толчком Джейк приоткрыл его. Раньше щель показалась бы ему узкой, но в последнее время Камерон так сильно похудел, что сейчас легко мог пролезть и в нее. Он бесшумно забрался внутрь и очутился в конце коридора рядом с лестницей. Тихо поднялся по ступенькам и попал в другой темный коридор, в который выходили три двери.

Лейтенант Камерон осторожно приблизился к первой двери и слегка приоткрыл ее, чтобы можно было заглянуть в комнату. Он увидел кровать и комод с потрескавшимся зеркалом. Перед старым гардеробом стояли две пары мужских туфель. Джейк закрыл дверь, поняв, что в этой комнате жил доктор. Если следовать логике, внучке Рандольф Гамильтон должен был отвести комнату дальше по коридору.

Вновь сильно закружилась голова. Чтобы справиться с этим состоянием, лейтенант сделал несколько глубоких вздохов. Если в ближайшие часы он не соединится с Торри, слабость не позволит ему сделать этого никогда.

Джейк взялся за ручку и открыл дверь.

Освещенная лунным светом перед ним стояла обнаженная Торри Гамильтон. Ее тело блестело. С прерывистым вздохом девушка повернулась к двери, в тусклом серебристом свете сверкали огромные зеленые глаза, в которых застыла печаль. Темные волосы рассыпались по плечам, и Джейк позавидовал густым локонам, которые ласкали ее нежную кожу. Ее губы, полные и темные, были приоткрыты. Торри прижимала к груди маленькое полотенце.

Торри Гамильтон увидела Джейка, который стоял на пороге, как тень, как какое-то неземное создание, пробравшееся с риском для жизни в ее мир. Его серые глаза лихорадочно блестели, круги под ними стали глубже и темнее, чем утром. Ее сердце взволнованно заколотилось, и все ужасы дня были вытеснены чем-то намного более острым и болезненным. – Джейк! – прошептала девушка. Она протянула к нему руки, и полотенце упало на пол. – О, Джейк!

Джейк Камерон сделал шаг, и его колени подогнулись. Торри подхватила его и помогла дойти до кровати, он опустился на матрац, потом со стоном лег на бок. Торри села рядом и прижала ладонь к его лбу. Кожа Джейка была горячей и сухой как бумага. Как она могла быть такой эгоисткой, такой слепой? Он умирал, угасал, потому что она отказывалась помочь ему. И ведь она любила его! Глядя на лежащего Джейка, такого беспомощного и такого дорогого, Торри наконец призналась себе, что она любит Джейка Камерона. – О, Джейк, – прошептала девушка, – ты пытался объяснить мне, но я не верила тебе. – Она начала осторожно раздевать его. Джейк старался как мог помогать, но мало что мог сделать, поскольку был очень слаб. Торри сняла с него мундир. Его тело по-прежнему оставалось мускулистым, бицепсы были твердыми как камень, но ее встревожили худоба и сероватый оттенок кожи, такой же, как был на лице полковника Рида. Доктор Гамильтон сказал, что он умирает. Неужели и Джейк умирает? Она сняла с него рубашку, перекатила на живот и прерывисто вздохнула. На спине Джейка Камерона она увидела восемь шрамов, круглых шрамов диаметром с пятидесятицентовую монету. Она легко дотронулась до одного из них кончиками пальцев. Какое оружие могло оставить такие странные раны?

Джейк снова застонал, и Торри Гамильтон принялась стягивать с него сапоги, пояс и брюки. Полностью раздев мужа, она перевернула его на спину.

Джейк протянул к ней руки и прошептал:

– Торри? Торри, это ты?

– Да, Джейк. Я здесь, рядом.