Чудесники

— Не одни старики, с ними Иван Кочетков сидел, — пояснил Кирьян, — Иван соврать не даст!

— Так вот, значит, есть такой конь, в брюхе у него огонь. Кто сядет на такого коня, тот в богатыря обратится. Прослышал про этого коня Ленин. Собрал вкруг себя всех самых главных комиссаров всея России и говорит: «Обмозгуем, дорогие мои товарищи, как нам стать самой сильной страной на свете. На чем, — говорит, — держится наша держава? С одной стороны, держит ее богатырь — наш рабочий, с другой стороны — богатырский мужик. Ну, — говорит, — рабочий у нас подкован, а мужик? Ведь это, — говорит, — колосс на глиняных ногах. По силе, — говорит, — своей мужик землю качает, а по слабости своей от любой беды былинкой гнется…»

Вообразили ребята ржаной колос на глиняной ножке и головами покачали: в дождь его размоет, в жару растрескается.

— «Так вот, — говорит Ленин своим товарищам, — надо нам пересадить русского мужика с его старой древней клячи на коня стального. И тогда не будет на земле богатыря сильней нашего пахаря-хлебороба!»

— Да уж тогда кулакам не поклонимся, сами свою землю спашем-засеем, — не вытерпел Урван.

— «А вот где его взять-то, этого коня?» Тут и призадумались все наши самые главные народные комиссары, которые в Кремле. Есть такие кони за морями, за горами, в американской стране, у тамошних буржуев. Есть-то они есть, да не про нашу честь — неукупные кони. Каждый на вес золота. Сколько весит конь, столько за него золота и положь! Тогда его американский буржуй и продаст. «Они, — говорит Ленин, — жадные. Они на золото все продадут, не то что стального коня».

«Да где же нам взять столько золота, Владимир Ильич?» — говорят самые главные комиссары-товарищи.

А Ленин на них смотрит хитрым глазом и надоумливает: «А вы, — говорит, — поскребите, пометите, как-нибудь на одного коня наберите и у буржуев его откупите… для образчика. А уж там мы сами таких выкуем. Нам хотя бы одного на развод достать!»

— У кулаков надо золото поскрести! — сказал Иван, бывший Бесштан. Глаза его разгорелись, сонный вид, как рукой сняло.

И пошел у ребят разговор о стальном коне. О том, как достать его на развод у жадных буржуев. Не смогли заснуть всю ночь.

А деду Кирьяну того и надо. Ему одному коней стеречь скучно. Веселей, когда ребятишки вокруг не спят. Скорей ночь пролетает.

Обед у кулака

К столованью учительницы у Алдохиных готовились заранее, чтобы перед людьми похвалиться. Резали барашка. Ставили тесто из белой муки. Варили брагу на меду.

Матвей с утра приглаживал сапожной щеткой рыжие вихры, сдабривая их деревянным маслом. Чистил конскую сбрую. А в полдень запряг в дрожки коня, надел сапоги, на них новые калоши. Поверх рубахи натянул жилетку, продел золотую цепочку от часов поперек брюха и, заломив картуз, лихо подъехал к школе.

Пусть учительница к ним не пешком идет, а на дрожках едет. Не у гольтепы какой-нибудь обедает, а в богатом доме. И чтобы весь народ видел — поехал Матвей не ближней дорогой, а вкруговик, по всему селу.

Анна Ивановна взяла в руки зонтик и села на дрожки. Ехала, кусая губы, чтобы не рассмеяться.

Когда она ела в горнице Алдохиных, там было даже темновато: столько любопытных глядело в окна.

А Матвей, как жених, сидел рядом с учительницей и то и дело вытирал полотенцем катившиеся по лбу крупные капли пота.

Сам Силантий резал на деревянном блюде мясо и крошил учительнице в чашку.

Сама Силантьиха с поклоном подносила брагу и говорила:

— Мы образованность чувствуем. Мы для учености ничего не пожалеем. Кушайте на здоровьице.

Их младшие дети, ученики Анны Ивановны, сидели за столом, все в новых рубашках, и вытирали носы вышитыми полотенцами, постеленными у всех на коленях.

Учительница гордости никакой не показывала, пила-ела безотказно.

— Какое вы рассуждение имеете по вашей образованности насчет дальнейшего хода экономической политики? — спрашивал Силан важно. — Будет ли в чем преимущество производителям товарного хлеба или же политика будет склоняться к поддержанию кооперирования бедноты?

— Как я рассуждаю согласно моей образованности, — отвечала вежливо учительница, — политика будет склоняться к поддержанию кооперирования бедноты.

— Угу, — соображал кулак и задавал новый вопрос: — А как вы мыслите, ежели взять в расчет недостачу тягловой силы, может ли наше правительство закупить у заграничных государств всевозможные машины для перепродажи их лицам, имеющим возможность платить наличными, включая золотую единицу царского образца. То есть имеющиеся на руках у некоторых граждан николаевские деньги, не бумажного, а золотого содержания? Или же согласно политике поддержки неимущих слоев деревни советская власть предпочтет вручать оные машины в кредит всевозможным артелям и прочим там коммунам?

Он даже вспотел, произнеся такую речь.

— Я так соображаю, — отвечала учительница, — что Советское правительство не соблазнится никаким золотом, запрятанным в кубышках, а будет вручать машины артелям и коммунам сельской бедноты.

После обеда Матвей снова усадил учительницу на дрожки и сказал: