Чудесное мгновение

Астемир был ранен вблизи загородного кладбища и станции Армавир-товарная, где на запасных путях стоял поезд в ожидании дальнейшего следования. Санитары, похоронив умершего в поезде солдата, возвращались с кладбища и натолкнулись на бесчувственного Астемира. Его положили на носилки, только что освобожденные из-под мертвеца.

Так, игрою случая, Астемир все же оказался среди солдат Дикой дивизии, но не на фронте, а в глубоком тылу, в санитарном поезде, идущем в Ростов.

Возможно, что, оказав первую помощь, объездчика передали бы властям в Армавире, но воистину в рубашке родился наш Астемир — поезд тронулся, о случайном человеке забыли. А позже, к обеду, уже как-то само собою он получил миску, и, хотя еще не пришел в себя и не хлебнул ни ложки супа, все равно его теперь можно было считать однокашником всех, кто находился в одном с ним вагоне…

Астемир навсегда запомнил добрые глаза, светлые волосы, ласковую улыбку сестры милосердия. В Ростове она позаботилась, чтобы Астемира перевезли в госпиталь. Впрочем, это было не так уж трудно. Разве он один не имел документов? Разве это первый случай, когда с фронта доставляли солдата, потерявшего не только свои документы, но, случалось, и память? Кто и зачем захотел бы помешать благополучному возвращению солдата-кабардинца? Солдат Дикой дивизии — вот и все. Окрепнет — сам позаботится вернуться в часть или на родину.

Из рассказов земляков Астемир уже хорошо знал, что такое война, как живется на фронте. А в госпитале, слава аллаху, несмотря на все, что увидел вокруг себя Астемир — кровь, страдания, смерть, — жилось не так уж плохо по сравнению с тем, что слышал Астемир о войне.

Не глушь, не тихий, безвестный аул — огромный, яркий и знаменитый город шумел за окнами, а самый госпиталь занял помещение светлое и просторное: раньше сюда ходили господские дети учиться. Тут была гимназия, медресе для русских детей, медресе, в котором учатся истинным наукам, — вот что было тут! В каждой из комнат можно было легко поместить целый кабардинский дом, вместе с очагом и пристройками. Таким образом, как сразу заметил Астемир, в одном этом доме, как соты в улье, разместилось бы все Шхальмивоко.

Еще больше удивительного ждало Астемира, когда он начал вставать и выходить в коридор, похожий на улицу, со множеством дверей по обе стороны и такими большими окнами, что поначалу Астемир не решался подойти к ним. Окна были высоко над землею, и Астемир видел необозримое множество покрытых снегом крыш и труб, из которых валил дым. Это, объяснили Астемиру, и был город Ростов — большой город на берегу синего Дона. Нальчик не мог идти ни в какое сравнение с этим городом, не имеющим пределов.

Когда же Астемир решился и подошел к окну, у него захватило дух. Где-то внизу, будто в ущелье, сновали беспрерывными роями, как муравьи, люди. Астемир отшатнулся. Подошел опять. Нет, ему не почудилось: толпа текла и текла среди высоких стен с бесчисленными, отблескивающими стеклом окнами, а между ними туда и сюда ездили необыкновенные мажары, кибитки, арбы, тарантасы и, наконец, вагоны, как на железной дороге, но без огонь-арбы, по-русски — паровоза.

Астемир был способен простаивать у окон часами.

К нему относились хорошо. Приветливый и общительный человек, «черкес», как его окрестили, никогда никому не отказывал ни в какой просьбе, не уклонялся ни от какой работы, а сам искал ее, и вскоре к кличке «черкес» прибавилось «черкес-истопник». А шутка ли — истопник в госпитале, ведь это уже почти начальство…

Никогда не думал Астемир, что в одном месте, под одной крышей, может быть столько боли и страдания, сколько увидел он здесь, в госпитале. А главное, — и это больше всего занимало Астемира, не одну бессонную ночь он раздумывал над этим, — главное: ради чего люди обречены на страдания и лишения? То, что увидел тут Астемир, напомнило ему бессмысленность страданий Узизы, но дома он знал, что следует делать, а тут становился в тупик. Важные и умные люди в больших чинах и красивые, нарядные дамы нередко приходили к раненым — приносили подарки, иных награждали крестами, медалями. И все эти господа не ужасались, а умилялись при виде страдающих людей и приходили сюда как бы для своего удовольствия. Астемир не находил этому объяснения.

Не сразу судьба свела Астемира с таким человеком, которому он мог решиться высказать все свои недоумения.