Чудесное мгновение

По возможности бесшумно подъехали всадники к дому. Их встретили младшие братья Инала. Спешились. Во дворе под седлами стояло еще несколько коней. Урара, добрая старая наша Урара, встречала сына на пороге. В доме, как на тхало, пахло горячими лепешками, бараниной, чесноком, махсымой. Урара, предупрежденная Иналом о том, что в этот вечер соберутся его друзья, позаботилась о достойной встрече.

— Узнаешь ли ты меня, Урара? — спросил хозяйку Степан Ильич.

По ее почтительному ответу трудно было понять, узнала ли Урара своего бывшего соседа, соблазнителя сына, каковым он продолжал оставаться в глазах Урары. Инал, оберегая мать, чувствительную к этому прошлому, поспешил увести Степана Ильича, и они вошли в кунацкую.

Все как на тхало, но и все не так, как на тхало. В комнате было темно, света не зажигали. Не было заметно, что люди собрались на привольное пиршество.

Слышались сдержанные возгласы:

— Степан Ильич!.. Инал!.. Салям алейкум!

Инал усадил Степана Ильича на почетное место, занимаемое обычно тамадой.

Урара с женщинами внесли блюдо с бараниной, а братья Инала расставляли тарелки и стаканы.

Эльдар с любопытством наблюдал необыкновенное собрание, не похожее ни на что из того, что случалось ему видеть. Многие из гостей были русскими. Говорили главным образом по-русски, и все — и русские, и кабардинцы — обращались к Степану Ильичу, а не к Иналу, который усердно разливал в стаканы махсыму и раскладывал баранину по тарелкам. Пиршество и разговор шли в темноте. Время от времени кто-нибудь входил со двора, и тогда все затихали. «Все ли спокойно?» — спрашивал Инал и ему отвечали: «Вокруг все спокойно». Его братья несли дозор.

После многих речей, вопросов, ответов, новых вопросов и новых ответов наступила тишина, и заговорил Степан Ильич. Он говорил долго, и все слушали его речь, как очень интересную проповедь искусного муллы в мечети.

Но вот застучали, задвигали лавками, что уж совсем шло в разрез с представлениями Эльдара о правилах поведения на проповеди или даже на тхало, и к еще большему изумлению простака из Шхальмивоко многие из гостей, выслушав речи Степана Ильича, сразу же стали собираться в дорогу.

Сильные впечатления не помешали, однако, Эльдару хорошо покушать и крепко заснуть.

Еще не рассветало, когда Степан Ильич с Эльдаром и Инал со своим охранителем — остроглазым балкарцем — выехали со двора.

Таким образом, Эльдар, собственно, и не видел ни аула Прямая Падь, ни его мечети, ни его красивых девушек. А видел только звезды над этим аулом, такие же, как над Шхальмивоко.

Многое еще оставалось тайной для Эльдара, но он уже чувствовал себя приобщенным к какому-то большому важному делу. Эльдар был очень доволен и горд. Больше всего хотелось ему теперь, чтобы когда-нибудь Инал и о нем сказал: «У Эльдара сердце революционера», — хотя Эльдар плохо понимал, что означают эти слова, а Астемир не мог бы объяснить их достаточно вразумительно.

Коломейцев считал, что собрание прошло с большой пользой для дела. Он говорил:

— Мы еще слабы, и тайна нас защищает.

Инал возражал:

— Зачем тайна? Мы должны говорить прямо. Люди должны понять нас. Не любит кабардинец действовать исподтишка. Он говорит прямо и действует открыто.

— Люди не сразу поймут нас. Ты высказывайся прямо, но и сам берегись и береги своих товарищей. Нас пока мало, мы все на виду, нас легко переловит тот же Шарданов. Думаешь, он не хочет этого? Так пускай Шарданов не знает всех нас, не знает степени нашей сплоченности. — Степан Ильич старался растолковать, как необходима теперь осторожность.

Он видел, что Инал не вполне согласен с ним, а принимает его указание, подчиняясь старшему. Что же говорить о других, еще менее подготовленных, еще более горячих?

За Нальчиком, у развилки дорог, из которых одна уходила на Шхальмивоко, Степан Ильич остановил коня и обернулся к Эльдару:

— Здесь мы с тобой расстанемся, Эльдар, — сказал он. — Мы поедем дальше. Астемиру передай — скоро опять буду у вас. За конем заедет Хабиж… Инал, что скажешь ты?

— Передай Астемиру наш общий салям, — пробасил Инал, дружески оглядывая Эльдара. — Рад знать, что ты наш человек, Эльдар.

— О, Эльдар еще будет у нас красным командиром! — проговорил Степан Ильич, придерживая коня.

И тут Инал проговорил те самые слова, какие мечтал услышать от него Эльдар только час тому назад:

— Я вижу, Эльдар, что у тебя сердце революционера. Прислушивайся к нему почаще! А ну, скачи. Посмотрю я, какой из тебя выйдет красный командир.

Нужно ли было Эльдару большего? Он в восторге гикнул, стеганул коня — и только его и видели…

Глава десятая

МАЛЕНЬКИЕ БУКВЫ И БОЛЬШИЕ ДЕЛА

Да, разные люди по-разному отнеслись к событию редкостного значения и интереса — к возвращению Астемира Баташева.

На разных людей разное впечатление произвели его рассказы. По-разному встретили люди и славного гостя, кунака Астемира Баташева, русского мастера Степана Ильича, быстро заслужившего расположение одних и насторожившего других.

Большие дела приближались к тихому аулу. Но что это было — туча или солнце?