Чудесное наследство. Книга 3

И резко затормозил, увидев на шоссе пожилую гнэльфину, которая стояла посреди дороги даже не голосуя, словно была уверена в том, что ее обязательно посадят в машину, а не задавят тяжелыми колесами, как маленькую букашку, случайно припарковавшуюся в неположенном месте.

– Вам надоела жизнь, уважаемая фрау?! – закричал Ганс, высовываясь в окошко. – Так я охотно подскажу несколько адресочков, где с радостью выполнят ваше заветное желание! Причем без риска оказаться в полицейском участке и получить прокол в водительском удостоверении!

– Простите… Но все машины проскакивают мимо… А мне обязательно нужно попасть к моей старой знакомой фрау Кнопф…

– Бедняжка давно на небесах? – поинтересовался Ганс-Бочонок не столько из любопытства, сколько из-за душившей его злости.

– Фрау Кнопф жива, хотя и болеет. – Наша незнакомка явно не поняла иронии сердитого водителя и ответила так, как сочла нужным. – Раз вы все-равно остановились, то, может быть, вы все-таки подвезете меня до Нордхаузена? Это недалеко, всего пять мерхенмиль по автобану и еще две мерхенмили вправо.

– Мы едем никуда не сворачивая, – металлическим голосом сообщил Ганс-Бочонок гнэльфине.

А мой дядюшка добавил, выглядывая из-под его руки:

– Мы очень торопимся, фрау!

– Фрау Фукс, – представилась нам незнакомка и даже сделала легкий реверанс. Она словно не догадывалась о том, что наш разговор закончен и что нам пора отправляться в путь – разумеется, без нее.

Пока Ганс старался расшевелить задремавший двигатель, эта милая женщина успела поведать нам о своей столетней подружке Элизе Кнопф, живущей в каком-то захолустье в полном одиночестве. Причем она успела рассказать о ней, начав с ее тяжелого детства, а закончила эту грустную повесть только историей празднования полувекового юбилея подружки: дойти до нашей эры новоявленной Шехерезаде не дал автомобильный двигатель – он вдруг сжалился над нами и после трехсот двадцать четвертой попытки завелся.

– …когда Элиза проводила сына, невестку и внуков в город и осталась одна, ей пришлось продать ферму, а деньги положить в банк. Она поклялась, что ее капиталы достанутся только тому, кто скрасит ее последние дни. Но судьбе было угодно…

Фрау Фукс не договорила фразу до конца. Ганс-Бочонок, этот добрейший ангел (пусть и не во плоти!), снова высунул в окошко раскрашенную физиономию и громко рявкнул:

– Садитесь, фрау! И замолчите, фрау!

– Хорошо… Спасибо… Только я не рассказала вам про этих мошенников из банка «Липси»… И про мошенников из банка «Твист»…

– Мы все про них знаем, фрау Фукс! – соврал Ганс-Бочонок, не в силах больше выслушивать трескотню пожилой гнэльфины. – Садитесь в машину и помолчите хотя бы с пол-часика!

Он повернулся и, перегнувшись через спинку кресла, открыл фрау Фукс заднюю дверцу.

– Когда-нибудь доброта нас погубит, – проворчал Кракофакс, адресуя упрек толстяку-привидению.

На что мягкосердечный Ганс только хмыкнул и тронул «Тортиллу» с места. У него было свое представление о добре: он искренне увязывал в единое целое включение двигателя со своим решением подвезти болтливую фрау Фукс к дому ее столетней подружки.

Глава двадцать первая

Пока «Тортилла» тряслась по автобану к заветной цели – повороту на Нордхаузен, – в голове моего дядюшки Кракофакса созрел гениальный план, которым он поспешил поделиться с бравым усачом-водителем. (Фрау Фукс слушала только саму себя, поэтому говорить о ее незавидной участи в недалеком будущем можно было без всякой опаски.)

– Ганс, дружок, а не высадить ли нам эту двуногую шарманку прямо на ходу? Не останавливаться же у развилки, а потом снова заводить проклятый мотор!

Но добрый толстяк в ответ только энергично замотал головой и еще сильнее вцепился пальцами в щербатый руль.

– Как хочешь. Если Тупсифокс опоздает на экзамены, это будет на твоей совести!

– Не опоздаю, «Тортилла» нас не подведет!

Вскоре автомобиль плавно свернул направо и покатил по узкой шоссейной дороге, весело назвякивая мелодию в стиле «кантри». Счастливая фрау Фукс, обрадовавшись такому повороту, – простите за невольную игру слов! – снова включила свой громкоговоритель и под музыкальное сопровождение автомобильных деталей, скрепленных между собою не гайками и болтами, а честным словом, вновь принялась рассказывать о своей подружке Элизе Кнопф и ее проблемах: солидном возрасте, чесотке, излишней мнительности, плохом аппетите, ужасной памяти, двух кошках, вредном соседе-фермере, крысах, слабом зрении… Когда фрау Фукс добралась до желудка старой подружки, «который доставляет бедняжке много хлопот», Ганс-Бочонок не выдержал и прорычал:

– Все! Хватит! Иначе я врежу машину в придорожный столб!

К счастью, прибегать к этому действенному способу заставить болтливую гнэльфину замолчать, если не навеки, то хотя бы на минуту, ему не пришлось. Фрау Фукс увидела на горизонте домик любимой подруги и добровольно прервала водопад слов, разумно решив дать своему языку передышку накануне встречи с ненаглядной Элизой Кнопф.