Чудесный дар

У одного из них, кричавшего громче всех, к рубашке был прикреплен новехонький знак Дракона, и мое желание подойти ближе сразу улетучилось. Вместо этого я свернула в узкий проулок меж двумя домами, и мне снова пришлось остановиться. Посреди проулка спиной ко мне стояла женщина; как-то чудно расставив ноги, она слегка приподняла свои грубые черные юбки. Сначала я не могла понять, что она делает, но потом услыхала… Стоя над сточной канавой, ногами по разные ее стороны, она запросто писала, да так, что только плеск стоял! Я уж и не знала, прошмыгнуть ли мне мимо или сделать вид, что я не заметила, но она, справив нужду, слегка отряхнулась и отправилась дальше, да так, будто ничего не произошло.

– Извините… – тихо сказала я. – Извините, добрая фру…

Она медленно обернулась. Эта замедленность движений, пожалуй, была связана с тем, что ей было трудновато управляться со своими ногами. Во всяком случае, запах хмельного чувствовался за семь шагов.

– Это меня-то ты называешь «фру»? – спросила женщина.

Я молча кивнула. При ближайшем рассмотрении ее и вправду нельзя было принять за знатную госпожу. Шнуровка на лифе наполовину разошлась, а кроме того, он был грязен и весь в пятнах, так что напоминал чешую морской камбалы. Влажные волосы, которые были прибраны утром в красивый узел, теперь распустились и торчали в разные стороны. Несмотря на ночную стужу, у нее не было с собой ни шали, ни плаща.

– Ишь ты, ну уж учтив ты, так учтив, этого у тебя не отнять. Но, однако же, убирайся-ка подальше отсюда. Нету у меня денег подавать милостыню такому грязнущему мальчишке.

– Да нет, вовсе не то, – быстро возразила я. – Стало быть, может, вы, фру, захотите сказать мне, я лишь хочу спросить, где тут церковь?

– Церковь? Иди прямо вперед. Там выйди из ворот, а потом сверни направо…

– Благодарствуйте, добрая фру! – сказала я, прошмыгнув мимо нее. – Спокойной ночи!

– Эй, послушай! – закричала она мне вслед. – Ничего у тебя с этим не выйдет! Нынче они, точь-в-точь как все другие люди, отпирают двери только днем…

Я прошла вперед, потом миновала ворота справа, а там в самом деле была церковь. Одно только худо – то была вовсе не церковь Святой Аделы. То было совсем другой храм – более тяжелый и мрачный с виду, черно-серый в лунном свете. Вокруг церкви тянулась железная ограда с зубцами, торчавшими вверх будто острые копья, а меж оградой и церковной стеной, вплотную друг к другу, разместились могилы, будто и здесь было тесно и не хватало места.

Здесь ощущалась какая-то удивительная заброшенность, хотя церковь стояла посреди города, где жило множество людей. Меж могильными камнями росла высокая поблекшая трава, а когда я схватилась за ограду, на мои пальцы посыпались крошки ржавчины. Я застыла на какой-то миг, бессильно уставившись на могилы.

Здешняя церковь, должно быть, была церковью Святой Магды, но где она находилась по отношению к церкви Святой Аделы и к дому Вдовы я ни малейшего представления не имела. Может, нужно вернуться и спросить об этом ту фру Писуху, коли она все еще там?!

Она была там, но не одна. В нее вцепились двое мужчин, а ее крики разносились по всей округе, даже на самых дальних улицах.

– Отпустите меня, черт побери! Я ничего худого не сделала! Отпустите меня, вы, негодяи, скоты!

Один из них, пихнув ее к стене, что-то сказал, но что – я не расслышала. Женщина прекратила сопротивляться.

– Но почему? – удивленно сказала она. – Он ведь только спросил, где церковь…

Она посмотрела на проулок, прямо в мою сторону. Мужчина тоже обернулся, и я увидела его лицо, схожее во мраке с бледной круглой луной. Выпустив руку фру Писухи, он шагнул прямо ко мне.

– Иди сюда! – позвал он.

– Ну уж – спасибочки, с меня хватит.

Я не стала прохлаждаться. Резко повернувшись, я помчалась, как заяц, которого по пятам преследуют собаки. Мне не верилось, что у меня найдутся силы бежать. Но они у меня, ясное дело, были. Ноги мокро шлепали по уличной брусчатке. Назад в ворота и налево, прочь от церкви! Как можно дальше от церкви!

Я бежала, петляя по проулкам и дворам, пролезала, шмыгая, сквозь ограды и покосившиеся дощатые заборы, перебиралась через кучи мусора и помойки с отбросами, а один раз даже запросто протиснулась мимо двух здоровенных сонных свиноматок в узкой кишке свинарника.

Все время я выбирала самый тесный, самый темный, самый грязный путь, надеясь лишь, что люди за моей спиной окажутся слишком медлительными, или слишком ленивыми, слишком изнеженными, или же попросту слишком крупными, чтобы поспеть за мной.