Чудесный генератор

На пороге стояла черноглазая девушка в белой косынке. Правда, сегодня она была уже не в красном платье, а в белом с черными горохами, — и это отнюдь не уменьшало ее красоты. Девушка стояла на пороге, поглядывая то на Мистера Питерса, то на Рому. И что удивительно, хоть лицо ее и было вполне себе спокойным и серьезным, каждый, взглянув в ее глаза, увидел бы, что где-то неглубоко в тех девичьих глазах запряталась веселая, задорная улыбка…

— Что… что вам надо?.. — заикаясь, спросил Рома.

^{— Что… что вам надо?.. — заикаясь, спросил Рома.}

— Меня к вам директор, Даниил Яковлевич послал. Он говорит, что вы собираетесь наш скот облучать. Так вот, с кем надо договариваться?

Девушка говорила вполне серьезно, однако из ее глаз вот-вот готова была выпрыгнуть улыбка.

Рома вздохнул:

— Это… это мы занимаемся облучением. Мы… с этим вот товарищем, — показал он рукой на Мистера Питерса.

— Вы? — переспросила девушка, глядя на обоих. — Ладно. Так вот, мне надо знать, кто будет иметь дело с нашими коровами, когда их готовить и так далее.

— А это… это, значит, вы будете помогать нам облучать? — с надеждой спросил Рома.

— А хоть бы и я, разве это не все равно?

Рома не выдержал. Он с мольбой подмигнул Мистеру Питерсу и ответил девушке:

— С коровами, знаете, я буду работать. Да, да, я. Очень рад с вами познакомиться. Мое имя — Рома. А ваше?

Улыбка все еще пряталась в глазах девушки, когда она сдержанно ответила:

— Меня зовут Анна. Очень приятно.

Рома поклонился, затем указал на Мистера Питерса:

— Это наш бригадир — товарищ Петр, а мы его называем Мистер Питерс. Это ничего, что он строгий, он очень хороший.

Мистер Питерс с удивлением посмотрел на Рому: чего это он так разошелся?.. Однако, он поклонился Анне и посмотрел на нее именно в ту секунду, когда она сказала:

— Очень приятно. Значит, я передам Татьяне, что с коровами будет работать товарищ Рома. А с курами?

— О… простите, какой Татьяне? — смутился Рома.

— Нашей заведующей молочным хозяйством.

— А… а вы, что же? — растерянно не унимался Рома.

— А я заведую птицеводством. Я здесь на практике. Так кто же будет с курами?..

Вот теперь из глаз Анны прыснули лучики смеха — веселого и задорного. И каждому, кто видел эти глаза, хотелось в ту же минуту смеяться самому, такой замечательный был этот смех. Каждому, но не Роме, который растерянно смотрел на Анну, моргал и бормотал:

— Вы… вы с курами… а с коровами мне… облучать…

Наконец, он кинулся к Мистеру Питерсу:

— Слушай, я… я ошибся… я мечтал именно о работе с птицами… с курами…

Однако, Мистер Питерс безжалостно ответил:

— Может ты еще о чем-то мечтал, то это твое дело. А кур беру себе я, я же выполнил твою просьбу, насчет коров?.. Пойдем, товарищ Анна, посмотрим. Вы покажете мне, какие у вас здесь породы кур?

— Охотно.

И они вышли из лаборатории; Анна приветливо махнула Роме рукой, но он не успел даже ответить, потому что Мистер Питерс слишком быстро и плотно закрыл за собой и Анной дверь. Рома вздохнул:

— И чего только я такой несчастный?.. У людей, как у людей: они любят, их любят… И все идет, и все в порядке. А тут… Кто там?..

В дверях показалось желтое лицо Андрея Антоновича. Старик осмотрел лабораторию, убедился, что в ней, кроме Ромы, никого нет и, счастливо улыбаясь, вошел, старательно прикрывая дверь:

— Ну, вот, наконец, никто не помешает… голубчик мой, начинай!

Рома вновь вздохнул. Однако, обещание надо было выполнять. Андрей Антонович уже сел возле стола, сложил на животе руки и повернулся лысиной к генератору:

— Ты ее облучи как следует, — бормотал он, — чтобы взяло…

Рома не слушал его. Он автоматически включил генератор, подождал, пока не появились фиолетовые искры — и направил рефлектор на голову Андрея Антоновича. Тот пошевелился на стуле:

— Вот, вот… Слышу, теплеет…

— Да сидите уже, не шевелитесь. Потому что могу обжечь, — строго сказал Рома.

Он посматривал на стрелку часов, рассчитывая:

— Если мы зерно просвечивали слабым лучом тридцать секунд, то и голову надо просвечивать таким же лучами не дольше… черти его знают, как… а впрочем, пожалуй, сорока пяти секунд вполне хватит. Ладно, пусть будет сорок пять.

Часы мирно отсчитывали секунды. С шипением срывались с антенны искры. Вот уже тридцать секунд… тридцать три… Андрей Антонович проявил признаки беспокойства:

— Ой, как припекает…

И именно в этот момент Рома случайно взглянул в окно. Он увидел: по двору проходили Мистер Питерс и Анна, черноглазая красавица Анна. Они весело о чем-то разговаривали, смеялись. Видимо, Мистер Питерс сказал нечто очень остроумное, потому что Анна рассмеялась и махнула на него рукой. Но Мистер Питерс, вместо того, чтобы остановиться, подхватил Анну под руку и повел дальше. Рома с отчаянием покрутил головой:

«У всех, как следует… Вот Мистер Питерс уже ухаживает. А чего это он около Анны, а не я? Вот такое мое цыганское счастье…»

Почему именно «цыганское» — Рома не успел подумать. Потому что Андрей Антонович подпрыгнул, как мяч, и откатился к двери, схватившись за голову. Лицо его было красное, он кричал:

— И что, ты сжечь меня хочешь?.. Ой!..