Чудесный генератор

Так закончились своеобразные организационные сборы, которые выявили окончательную расстановку сил вокруг чудесного генератора. Даниил Яковлевич уже надел свою неизменную фуражку, собираясь выходить вместе со всеми из комнаты, как в комнату вбежал запыхавшийся рабочий. Он остановился в дверях и запричитал:

— Даниил Яковлевич… там такое…

— Что такое?

— В наши ловушки попались такие крупные крысы, каких мы и не видели никогда. Как кошки… нет, почти с собаку ростом.

Лицо Даниила Яковлевича посерьезнело. Он надвинул фуражку:

— Пойдем, покажешь.

Они вышли. Мистер Питерс взглянул на Рому, на Олеся. Потом он поманил их пальцем к себе:

— Слушайте, — сказал он шепотом, — не произошло ли это вследствие того, что крысы нажрались облученного зерна?..

— Не может быть, — возразил Рома, — так быстро?

— А кошка?.. А лысина Андрея Антоновича? Ведь мы ничего еще не знаем о сроках начала воздействия нашего излучателя.

Рома и Олесь молчали. Хуже всего чувствовал себя Олесь — именно он, в конце концов, был виноват в том, что крысы получили возможность кушать облученное зерно.

— Пойдем, — распорядился Мистер Питерс строго.

— Куда?

— Посмотрим на крыс. Может, это еще не то, о чем мы думаем. Рая, — громко позвал он, — если хотите, пойдемте с нами. Мы пошли смотреть на крыс, это интересно.

Но Рая не захотела:

— Я не переношу даже упоминания об этих мерзких животных. Нет, не пойду…

Приятели нашли Даниила Яковлевича возле ловушек. Действительно, крысы были очень крупные. Конечно, рабочий в запале несколько преувеличил. Можно было говорить только о величине большой кошки, а не собаки. А впрочем, и этого было достаточно. Крысы были около тридцати сантиметров в длину, — и почти на столько же тянулся длинный облезлый хвост. Рома даже съежился от отвращения:

— Бр-р… — пробормотал он, — не переношу такую гадость.

Мистер Питерс внимательно наблюдал за происходящим. Он услышал, как распоряжался Даниил Яковлевич поставить еще ловушек, как приказывал завтра же поехать в город и привезти сильно действующего яда, чтобы как следует заняться истреблением крыс. Конечно, так и должен поступать директор. Мистер Питерс отошел в сторону.

— Нет, — сказал он приятелям, — нет, это не то. Это просто большие крысы, и более ничего. Пойдем. Это не наше дело.

Однако, уходя, он еще раза два оглянулся; и шел угрюмый и погруженный в свои мысли. Все-таки у него не было уверенности в том, что большие крысы — «дело рук» генератора. Попрощавшись с Ромой и Олесем, Мистер Питерс пошел не в свою комнату, а в лабораторию. Там он запер за собой дверь, разложил на столе бумаги, привезенные с собой, и углубился в них.

Это были сложные, запутанные схемы каких-то аппаратов. Опытный глаз радиолюбителя узнал бы в них знакомые черты генераторов, приемников, телевизоров. Мистер Питерс что-то искал. Наконец, он стукнул кулаком по столу:

— Все равно, будет по-моему. Я докажу, докажу. И никакие крысы не помешают мне сделать это.

Больше он не проронил ни слова. Он работал, обволакивая бумаги, и самого себя, и все вещи в лаборатории облаками ароматного дыма из трубки.

9. РАДИОТЕХНИКА И СКОТ

Читатель вправе согласиться с нами: не наше, в конце концов, дело, описывать так подробно все бытовые обстоятельства жизни четырех экспериментаторов в совхозе «Победа». Так же, не можем мы останавливаться каждый раз и на интересных психологических анализах настроений и сердечных пристрастий Ромы, как бы ни сочувствовали мы этому очень симпатичному юноше. Даже образ Раи, золотоволосой Раи, которую мы оставили в предыдущей главе в состоянии душевного разброда и обиды, даже этот волшебный образ Раи не может заставить нас взяться за описание капризных тайн ее женского сердца.

Перед нами поставлена другая, тяжелая и ответственная задача — внимательно и пристально следить за развитием событий, тесно связанных с чудесным генератором. В конце концов, что такое любовь, ревность и другие личные дела по сравнению с важными научно-техническими открытиями?.. Скажем — влечение к черноглазой красавице Анне можно ли сравнивать с серьезным трудом по облучению коров?.. Конечно, Анну можно время от времени вспоминать, вспоминать с каким-то сладким и болезненным вздохом… Однако, коровы — это вполне реальная вещь. И Татьяна Гавриловна — тоже. В частности, тогда, когда человек, который вздыхает по Анне, очень любит сметану, молоко и другие молочные продукты, а догадливая Татьяна Гавриловна сразу видит это и начинает кормить этого человека наигустейшими сливками и вкуснейшей сметаной. И этот человек… однако, зачем выдавать секреты? Скажем просто, Рома нашел замечательный способ контролировать влияние облучения ультракороткими волнами коров. Каждое утро он испытывал образцы молока и сливок от облучаемых коров — и каждое утро замечал определенный эффект: молоко заметно густело, сливки жирнели и становились все более сладкими, Татьяна Гавриловна улыбалась все приятнее — и лицо ее, почему-то, делалось все симпатичнее…