Чудесный нож

И она бы, наверное, сказала ему об этом, но тут сверху спустилась ведьма.

— Позади нас кто-то есть, — сказала она. — Они еще далеко, но идут быстро. Слетать туда и посмотреть?

— Да, пожалуйста, — ответила Лира, — но летите пониже, прячьтесь и следите, чтобы они вас не заметили.

Уилл и Лира с трудом поднялись на ноги и двинулись дальше.

— Я замерзала много раз в жизни, — сказала Лира, чтобы прогнать мысли о преследователях, — но так жарко мне еще никогда не было. А в вашем мире тоже так жарко?

— Не там, где я живу. Во всяком случае, обычно. Правда, сейчас климат меняется. Летом теперь жарче, чем раньше. Говорят, люди испортили атмосферу разными химикатами и погода выходит из-под контроля.

— Это уж точно, — сказала Лира. — По-моему, здесь она вышла из-под контроля окончательно.

Ему было так жарко и так хотелось пить, что он не стал отвечать ей, и они пошли дальше, задыхаясь в раскаленном воздухе. Пантелеймон превратился в сверчка и сидел у Лиры на плече: он слишком устал, чтобы прыгать и летать. Время от времени ведьмы замечали где-нибудь высоко в скалах родник, до которого нельзя было добраться пешком, и наполняли там взятые у детей фляги. Если бы не это, они вскоре умерли бы от жажды, потому что воды на их пути не было: все ручьи, едва пробившись на свет из горных источников, тут же снова терялись в скалах.

Так они шли, и день мало-помалу катился к вечеру.

Ведьму, которая отправилась назад на разведку, звали Линой Фельдт. Она перелетала от утеса к утесу, держась поближе к земле, а солнце постепенно опускалось к горизонту, перенимая у скал их кроваво-красный цвет. Вернувшись к маленькому синему озерцу, ведьма обнаружила, что около него разбили лагерь солдаты.

Одного взгляда на этих солдат оказалось достаточно, чтобы узнать больше, чем ей хотелось: у них не было деймонов. И они явно пришли не из мира Уилла и не из мира Читтагацце, где деймоны спрятаны от посторонних глаз и это не мешает людям выглядеть живыми; это были люди из ее собственного мира, и то, что они лишены деймонов, вызывало тошнотворный ужас.

Объяснение не заставило себя ждать. Из палатки, разбитой на берегу озера, вышла грациозная женщина из тех, чей век недолог, одетая в охотничий костюм цвета хаки и столь же полная жизни, как золотая обезьянка, скачущая рядом с нею у кромки воды.

Лина Фельдт спряталась в скалах над озерцом и смотрела, как миссис Колтер говорит с командиром отряда, а его подчиненные тем временем ставят палатки, разводят костры, кипятят воду.

Ведьма была среди тех, кто вместе с Серафиной Пеккала спасал детей в Больвангаре, и ей очень хотелось застрелить миссис Колтер на месте; но судьба, видимо, хранила эту женщину, потому что посылать стрелу из укрытия было слишком далеко, а чтобы подкрасться ближе, Лине Фельдт нужно было сделаться невидимой. Это потребовало от нее десяти минут глубокой концентрации.

Уверившись наконец, что колдовство подействовало, она спустилась по скалистому склону к берегу и зашагала через лагерь; два-три солдата подняли на нее пустые глаза, но, не в силах запомнить увиденное, тут же снова отвели взгляд в сторону. Ведьма остановилась у палатки, в которую вошла миссис Колтер, и вложила в лук стрелу.

Сквозь парусину до нее доносился низкий голос; она прислушалась, потом осторожно двинулась к откинутому пологу палатки со стороны озера.

Внутри Лина Фельдт увидела мужчину, которого раньше никогда не встречала: пожилого, седовласого и представительного, с деймоном-змеей, обвившимся вокруг запястья. Он сидел рядом с миссис Колтер на брезентовом стульчике, а она, склонившись к нему, в чем-то тихо его убеждала.

— Конечно, Карло, — говорила она, — я расскажу тебе все, что ты хочешь знать. Пожалуйста, спрашивай!

— Как ты подчинила себе Призраков? — спросил мужчина. — Я не думал, что это возможно, но они слушаются тебя, как собаки… Может быть, они боятся твоего телохранителя? Или секрет в чем-то другом?

— Все очень просто, — сказала она. — Они знают, что пощадить меня им выгоднее, чем погубить: в этом случае у них будет больше поживы. Я приведу их ко всем жертвам, которых так алчут их призрачные сердца. Стоило тебе описать их впервые, как я поняла, что смогу повелевать ими, и оказалась права. Подумать только: весь здешний мир трепещет перед этими бледными тварями! Но, Карло, — прошептала она, — ты ведь знаешь, что я могла бы угодить и тебе. Ты этого хочешь, не правда ли?

— Ах, Мариса, — пробормотал он, — быть с тобой рядом — это уже счастье…

— Нет, Карло. Не криви душой. Ты знаешь, что я могу доставить тебе еще большее удовольствие.

Маленькие, мозолистые черные ручки ее обезьяны гладили деймона-змею. Мало-помалу деймон распускал кольца и вскоре пополз по руке мужчины вниз, к обезьяне. Оба собеседника держали бокалы с золотистым вином; женщина отпила из своего и подвинулась к мужчине чуть ближе.

— Ах! — сказал мужчина; деймон-змея медленно соскользнул с его запястья и устроился на руках у обезьяны. Та подняла его к своему лицу и потерлась щекой о его изумрудную кожу. Мелькнул черный язычок змеи, и мужчина вздохнул.