Чудесный нож

Пока они шли по Бенбери, она рассказала ему о той ночи, когда она спряталась в шкафу и смотрела, как Лорд Азраэль показывает Мудрецам отрубленную голову Станислава Граммана в вакуумной фляге. И так как Уилл был хорошим слушателем, она продолжила, и рассказала ему остальную часть истории, от момента её побега из квартиры госпожи Коултер, до того страшного момента, когда она поняла, что привела Роджера к смерти в ледяных утёсах Свельбарда. Уилл слушал без замечаний, но внимательно, с сочувствием… Её рассказ о путешествии на воздушном шаре, о панцирных медведях и ведьмах, о мстительной руке Церкви казался частью его собственного прекрасного сна о прекрасном городе у моря, пустом, тихом и безопасном: это просто не могло быть правдой.

Но, в конце концов, они дошли до кольцевой дороги и грабовых деревьев. Сейчас транспорта было мало: где-то одна машина в минуту, не больше. И окно было тут.

Уилл почувствовал, что улыбается. Всё будет в порядке.

— Подожди, пока не будет машин, — сказал он. — Я иду туда.

И секундой позже он уже стоял на траве под пальмами, и ещё через пару секунд Лира последовала за ним.

Они чувствовали себя снова дома. Тёплая ночь, аромат цветов и моря и тишина успокаивающе омывали их.

Лира потянулась и зевнула, а Уилл почувствовал, как с его плеч свалился груз, который он носил весь день, не замечая того, как этот груз почти вдавливал его в землю; но сейчас ему было легко, свободно и хорошо.

И тут Лира схватила его за руку. В ту же секунду он услышал, что заставило её сделать это.

Что-то кричало где-то в улочках за кафе.

Уилл сразу же бросился в ту сторону, и Лира последовала за ним по узкой улочке, на которую не проникал лунный свет. Через несколько поворотов они выбежали на площадь к башне, которую видели утром.

Около двадцати детей стояли полукругом у подножья башни, и некоторые из них сжимали палки, а некоторые кидали камни во что-то, что они загнали к стене.

Сначала Лире показалось, что это тоже ребёнок, но из полукруга слышались жуткие, пронзительные, совершенно нечеловеческие вопли. И дети тоже кричали, от страха и ненависти.

Уилл добежал до детей и отпихнул первого назад. Это был мальчик примерно его возраста, в полосатой футболке. Когда он повернулся, Лира увидела дикие белые ободки вокруг его зрачков, и тут другие дети заметили что происходит, и остановились посмотреть. Анжелика и её младший брат тоже были тут, с камнями в руках; глаза детей яростно сверкали в лунном свете.

Они замолчали. Только вопли продолжались, и тут и Уилл и Лира увидели, что это было — полосатая кошка, сжавшаяся у стены башни, с порванным ухом и поджатым хвостом. Это была та же кошка, которую Уилл видел на улице Сандерланд, похожая на Мокси, та, которая привела его к окну.

Как только он увидел её, он оттолкнул в сторону мальчика, которого держал.

Мальчик упал на землю и тут же вскочил в ярости, но другие удержали его. Уилл уже согнулся над кошкой.

Она оказалась у него на руках. Она прижалась к его груди, а он погладил её и повернулся к детям, и на какую-то сумасшедшую секунду Лире подумалось, что его деймон наконец объявился.

— Почему вы мучаете эту кошку? — спросил он, и они не смогли ответить. Они стояли, дрожа от его гнева, тяжело дыша, сжимая свои палки и камни, и не могли ответить.

Но тут ясно раздался голос Анжелики: «Вы не отсюда! Вы не из Цигейзы! Вы не знаете о Призраках, и о кошках вы тоже не знаете. Вы не такие как мы!»

Мальчик в полосатой футболке, которого Уилл бросил на землю дрожал от желания драться, и если бы не кошка на руках у Уилла, он бы бросился на Уилла с кулаками, зубами и ногами, и Уилл бы с радостью принял бой. Напряжение, возникшее между ними, могла разрядить только драка. Но мальчик боялся кошки.

— Откуда вы? — спросил он презрительно.

— Не важно, откуда мы. Если вы боитесь этой кошки, я заберу её у вас. Если она приносит вам несчастье, нам она принесёт счастье. А теперь прочь с дороги.

Какой-то момент казалось, что их ненависть победит страх, и Уилл приготовился поставить кошку на землю и драться, но тут из-за спин детей раздался низкий грозный рык, и, обернувшись, они увидели, что Лира обнимает за плечи большого пятнистого леопарда, белые зубы которого сверкали, когда он рычал. Даже Уилл, узнавший Пантелеймона, на секунду испугался. А уж его действие на детей было поразительным — они мгновенно повернулись и сбежали. Через несколько секунд площадь опустела.

Но перед тем как они ушли, Лира посмотрела на башню. Рык Пантелеймона предупредил её, и на мгновение она увидела кого-то на самом верху, смотрящего через каменный парапет. И это был не ребёнок, а молодой мужчина с вьющимися волосами.

Через полчаса они были в квартире над кафе. Уилл нашёл банку консервированного молока, и кошка его с жадностью вылакала и принялась вылизывать свои раны.

Пантелеймон из любопытства стал котом, и сначала кошка ощетинилась с подозрением, но скоро поняла, что кем бы Пантелеймон не был, он ни настоящий кот, ни угроза для неё, и стала игнорировать его.