Чудесный переплет. Часть 1

Остров имел вытянутую форму — не более сорока метров в длину с запада на восток и двадцати в ширину — с севера на юг, и напоминал притопленную в воде с широкой стороны коробку из–под обуви. Южный берег — тот, к которому мы причалили, — был пологим, в средней части песчаным, а по бокам — болотистым, покрытым трёхметровой полосой болотной травы, осоки и камышей; северный — обрывистый и песчаный. К восточному берегу острова мы не смогли пробраться — дорогу нам преградили густые заросли колючего кустарника и бурелом, но две трети острова с запада на восток были свободны от зарослей и имели вполне цивилизованный вид. Что удивительно, вокруг росли хоть и худые, как после болезни, но всё же привычные сосны и берёзы — деревья, которых мне так не хватало в Астрахани, а почву покрывал толстый, сплошной ковёр из сухого мягкого мха, в котором непередаваемо приятно пружинили ноги.

Деревья росли нечасто, и мы с лёгкостью подыскали место для двух двухместных палаток на северной стороне острова, на краю леса, рядом с высоким обрывом. Местоположение более чем удачное: во–первых, деревья будут скрывать нас от палящих лучей солнца, сохраняя в месте стоянки постоянную тень, и укроют от ветра в случае непогоды; во–вторых, обрывистый берег, как правило, говорит о наличии в непосредственной близости приличной глубины, значит, рыбу искать не придётся. А что может быть приятнее и удобнее, чем возможность безмятежно развалиться на травке или мху рядом с палаткой, время от времени поглядывая на заброшенную удочку? Не нужно лазить по камышам с пиявками да лягушками, часами торчать в лодке в скрюченной позе или стоя. Лежишь себе, ведёшь неспешные разговоры с приятелями–рыбаками да наслаждаешься природными видами. Так можно ловить часами, не замечая течения времени, получая тридцать три удовольствия в одном флаконе.

Облюбованное нами место, как выяснилось, не раз привлекало внимание рыбаков и туристов: мох на значительной площади был вытоптан или сильно примят, а в одном месте и вовсе удалён — подготовлена безопасная площадка для разведения костра. Приятно удивило, что прилегающая местность слепила чистотой, словно дворники с утра прошлись по земле мётлами, а в нескольких метрах от места стоянки, между двумя молодыми берёзками, незнакомый заботливый человек подвесил новёхонький холщовый мешок для отходов. Вот такой подход к природе мне нравится!

Мы перенесли выгруженные на пляже вещи и, первым делом поставив донки, принялись обустраивать лагерь, время от времени прерываясь для того, чтобы подсечь клюющую рыбу. Поклёвки шли одна за другой, словно рыба вокруг острова до сегодняшнего утра постилась, а теперь, ко всеобщей радости — рыбы и рыбаков, — получила разрешение наесться до отвала. В конце концов мы, не сговариваясь, временно вытащили из воды наши спиннинги, чтобы спокойно, не дёргаясь, закончить разбивку лагеря. И вскоре две просторные современные палатки, оборудованные днищем и дополнительным водонепроницаемым тентом, с мягкими надувными матрацами внутри, радушно распахнули перед нами матерчатые двери, готовые приютить постояльцев для отдыха; а развёрнутые спальные мешки огромными синими коконами повисли на сучьях деревьев, вовсе не возражая чуть–чуть размяться и проветриться.

Счастливый Баксик, в кои–то веке раз получив возможность провести целый день со своими двуногими друзьями и любимой хозяйкой, кометой летал по всему острову, гоняя птиц, лягушек и бабочек, воюя с развевающимися полами палаток и призывно шуршащими на ветру спальными мешками. Щенячьей радости не было предела.

Разлив из термоса горячий чай по жестяным кружкам, мы разлеглись на туристических ковриках и, наслаждаясь теплом очередного солнечного дня и сказочной природой предоставленного в наше полное распоряжение необитаемого острова, повели неспешные разговоры о том о сём. С чувством выполненного долга утомлённый Баксик затих у меня в ногах, прикрыл глаза и вскоре задремал, смешно подёргивая лапами во сне… наверное, преследовал очередную переполошённую живность. Потом мы снова поставили донки и начали играть в карты, в дурака. Ребята играли хорошо, но откуда им было знать, с кем они связались? Выросшая на карточных играх в дворовой компании, я раз за разом оставляла их в дураках, особенно не везло Матвею.

— Что за ерунда? — возмущался Матвей, в очередной раз проиграв. — Ещё пара проигрышей — и во мне навсегда укоренится комплекс неполноценности. Вано, давай Алёнку завалим, а? Она ещё ни разу не оставалась.

— Не выйдет, — потешалась я над Матвеем, показывая ему язык. — Вспомни, в кого мы играем.

— Разумеется, помню, — пробурчал Матвей, тасуя колоду для нового кона.

— Вот именно, в дура–ка, — я сделала ударение на последнем слоге, — а не в дурочку.

— Отбрехалась, да? — продолжал бурчать Матвей и, надувшись, заметил: — А кто сказал, что мы договаривались играть в дурака-Матвея?

— Эта опция идёт по умолчанию, — сказал, подтрунивая над другом, Иван и, увернувшись от ловко запущенного в него пучка мха, весело предложил: — Айда купаться! Солнце жарит, сил нет…