Чудесный переплет. Часть 1

Соратники бабульки послушно закивали головами в подтверждение её слов. Бабка торжествующе глядела на полицейского, а он, бедолага, тяжело вздохнул и продолжил записывать. Вскоре он снова оторвался от протокола и поднял глаза на свидетельницу:

— Хорошо, допустим, мужчину переехал поезд, но куда же тогда делся труп? Мы всё вокруг осмотрели и ничего не нашли, — блюститель порядка внимательно изучал бабкину реакцию.

Ни один мускул не дрогнул на лице свидетельницы, когда она ответила:

— Так скорая ведь сразу подъехала — они тут неподалёку были, я сама с ними разговаривала.

Соратники привычно закивали головами. Ай, молодец бабулька! Врёт и не краснеет, какая игра! «Верю»! Нет, это далеко не мой звёздный час, а, несомненно, её, но я охотно отдавала ей пальму первенства.

— Странно, — задумчиво произнёс полицейский. — Они не могли забрать труп без осмотра и согласия полиции, а меня на тот момент, выходит, здесь ещё не было.

Ха! Ну что теперь, бабуля, скажешь, как выкрутишься?

Бабулька и бровью не повела, только подбоченилась и грозно насела на сразу же съёжившегося блюстителя порядка:

— А чего это они будут вас дожидаться?! У них на руках человек умереть может, а им ждать, пока вы явиться соизволите?! Они его спасать повезли, говорили, на операцию!

Пауза. Полицейский изумлённо уставился на бабку широко распахнутыми глазами и открыл рот, потом молча пошлёпал губами, шумно сглотнул и, наконец, шёпотом спросил:

— На какую операцию? Вы же сами сказали, что видели, как потерпевшему голову отрезало и она покатилась… вот тут у меня и в протоколе записано… — он начал лихорадочно перебирать исписанные страницы, выискивая нужную.

— Кто сказал?! Я–а–а сказала?! Ты что, белены объелся?! — казалось, разъярённая бабка сейчас набросится на мужчину с кулаками. — Да я бы такую глупость ни в жисть не сморозила!!! Тебе уши лечить нужно, милок! Я сказала, что ему ногу отрезало, а не голову!

Бабка продолжала бушевать, потрясая кулаками и топая ногами. Полицейский растерянно огляделся по сторонам, глазами ища поддержки окружающих, и… не нашёл: толпа зевак с нескрываемым удовольствием следила за развитием событий, но предпочитала сохранять нейтралитет. Лишь соратники бабульки поспешно закивали головами, как всегда соглашаясь со своим безоговорочным лидером. Полицейский обречённо махнул рукой и снова погрузился в протокол.

Во время этого занимательного представления мой взгляд неоднократно останавливался на ничем не примечательном, невысокого роста, седовласом мужчине в серых форменных брюках, белой рубашке, потёртой чёрной кожаной куртке и серой бейсболке, стоявшем по правую руку от блюстителя порядка. С каждым новым ответом бабульки его лицо становилось всё мрачнее и мрачнее, плечи сутулились всё больше и больше, казалось, ещё немного — и мужчина постареет лет на десять; создавалось впечатление, что он как минимум близкий родственник убито–покалеченного. Интересно, кто он? Почему так близко к сердцу принимает происходящее? Для всех остальных — это всего лишь небольшое приключение, развлечение во время поездки и только. Возможно, если бы труп действительно был обнаружен, реакция окружающих была бы иной, но сейчас… Что–то тут не так…

Я медленно пробралась к мужчине, стараясь не попасться на глаза бабушке–звезде, и легонько прикоснулась к его плечу.

— Здравствуйте, у вас всё в порядке? — осторожным, сочувственным голосом спросила я.

Человек мельком взглянул на меня и сразу же опустил взгляд. Он выглядел бесконечно расстроенным.

— Да какой уж там… — мужчина глубоко вздохнул, сокрушённо качая головой. — Сколько лет езжу — первый труп на моей совести…

Что… что он сказал? Меня словно молния ударила и пронзила насквозь — от макушки и до кончиков пальцев ног, но при этом она не ушла в землю, а застряла внутри моего тела — острая, раскалённая и жгучая, — заставляя всё тело дрожать не то от жары, не то от холода, не то от боли… Этот мужчина — машинист нашего поезда… Я смотрела на него глазами, широко открытыми от ужаса осознания последствий моей, казалось бы, невинной выходки, снова и снова складывая в уме два и два в надежде получить запланированные четыре, но всякий раз получая пять. Нет, не может быть, я всё спланировала, всё продумала и предусмотрела. «А всё ли?» — укоризненно спросил внутренний голос. Всё… кроме бабки… Теперь ни в чём не повинный машинист будет считать, что покалечил или, что ещё хуже, убил человека. И как ему с этим жить?! Страшный грех целиком лежит на мне, а не на бабке… Я расстроенно закусила губу: нет, это неправильно, так быть не должно, и точка. Я не имела никакого морального права так его подставлять, и даже помощь другу не может являться достаточным аргументом в мою защиту. Я обязана всё исправить… Легко сказать, но как это сделать?