Чудесный шар

– Ах, сударыня! Не оставьте вашими милостями, когда будете превозвышены! – издеваясь, пропела матушка Стефанида и встала из-за стола, шумно отодвинув чашку.

Попадья чувствовала острую зависть к пронырливому майору. Зависть перешла в досаду на попа.

«Дурак! Только и знает Библию читать, нет, чтобы о семействе позаботиться… Майор знатную протекцию получит, а мой увалень все прозевает. Нет уж, заставлю! Коли те подыматься будут, пусть и поп полетит!»

На тюремном дворе Рукавицына встретил поп Иван. Он подошел к коменданту с нахмуренным лицом.

«Этому еще чего нужно?» – сердито подумал майор.

– Великое и страшное у меня к тебе дело, Трофим Агеич, – торжественно начал поп.

– Какое еще там дело? – строптиво спросил Рукавицын.

– Смирись духом, майор! – сурово молвил отец Иван. – Помни, я твой отец духовный. Хотя и велики грехи мои перед Господом, но дана мне власть вязать и разрешать…[73] И должны быть открыты передо мной все твои тайные помыслы и дела…

«Еще чего захотел!» – подумал майор.

– А что я совершил?

– Что вы замыслили с узником из девятой камеры? – ответил поп вопросом на вопрос.

Трофим Агеич покраснел.

– Ответствуй! – приказал поп.

– Я тебе отчетом не обязан! – обозлился майор. – Вольно тебе слушать бабьи сплетни.

– А Ракитин работает в цейхгаузе – это сплетня? – ядовито спросил поп. – Что он там, мешки под муку шьет?

– Послушай, отец Иван, поди прочь! Я тебе все равно отвечать не намерен.

– Скажи ты мне, Трофим Агеич, – неожиданно переменил разговор поп, – что, Ракитин не из ефиопских[74] ли стран в Российскую империю приехал?

– Не знаю, – отвечал Рукавицын, удивленный вопросом. – Рассказывал он много про неметчину, про Францию, про Недырланды… А про такую, что ты говоришь, ни разу не слыхал. Да мне-то до всего этого какое дело! – раздраженно закончил майор.

– А вот какое, – тоном проповеди заговорил поп. – «И вы, ефиопляне, будете избиты мечом моим», говорит Господь. Близок час пришествия антихристова, пред ним же появятся лжепророки и будут совершать мнимые чудеса. Не потворствовать надо Ракитину, а обличать сего предтечу антихристова в его дерзких замыслах.

– Да какой же он предтеча антихристов? – спросил пораженный майор. – Он такой же православный, как мы с тобой. Не ты ли сам после молебна говорил…

– Благочестие его мнимое, от диавола ниспосланное. Ей, Трофиме! – Поп осенил майора крестом, снятым с груди. – Опомнись! Я все знаю! Подняться на небо не дано сущим на земли! (Майор вздрогнул и отвернулся.) Богопротивное и неслыханное дело замыслили вы… Или ты хочешь, чтобы земля разверзлась под тобой? (Рукавицын со страхом посмотрел под ноги.) Молю тебя: закуй ефиопа Ракитина в железы, чтобы он не видел лица человеческого и не соблазнял людей ложными чудесами! Брось бесовскую затею, Трофиме, тебе говорю, брось!

Майор опомнился от смущения и с невозмутимым видом принялся раскуривать трубку.

– Ну, ты, отче, неподобное говоришь, – возразил он. – Начатое дело оставить никак невозможно. А ты в нем ничего не понимаешь, и разговаривать с тобой больше не о чем.

Рукавицын пошел домой. Отец Иван мрачно посмотрел ему вслед.

– Ну, погоди же, антихристов прислужник, попомнишь меня!

Глава одиннадцатая Донос

Отец Иван сидел за столом с гусиным пером в руке. Рядом лежала старинная Библия в кожаном переплете.

– Господи, благослови начатие дела!

Поп перекрестился и вывел заголовок:

«В Санкт-Питербурхскую Тайную ЕЯ ПРЕСВЕТЛЕЙШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА канцелярию

Смиренного иерея Иоанна

Крестовоздвиженского

Доношение

Имеющий уши слышати да слышит!»

Поп писал по-старинному, церковнославянскими литерами, с титлами и сокращениями.

«Аз, недостойный иерей Ново-Ладожской тюремной церкви, вышнему начальству о богохульных и отвратительных деяниях коменданта тюрьмы Трофима Агеева сына Рукавицына доложить осмеливаюсь.

Близок, близок час гнева Господня, и уже секира при корне древа лежит! Ибо сказано есть…»

Поп, слюнявя пальцы, долго листал Библию, пока не нашел нужное место.

«Придет Господь в огне, чтобы излить гнев свой с яростию» («Книга Исаии пророка», глава 66, стих 15).

«Сей же недостойный майор Рукавицын, нечестиво предавшись злокозненным обольщениям, вступил в сообщество с узником, Ракитиным себя именующим…»

Поп торжествующе помахал пером.

– Нет, древний зверь, исшедший из уст драконовых, ты меня не обманешь! Я тебя разгадал и уничтожу твои богомерзкие замыслы!