Чудиновский бой

Этому пожилому казаку с фронтовым опытом, проживавшему в Суражевке и добровольно принимавшему участие во всех самых опасных операциях участковой милиции, Серебряков доверял как самому себе. Именно ему он поручил командование разведывательным дозором, высланным им днём навстречу приближающейся с юга армии зазейских повстанцев.

Подойдя к столу, Станиславский не торопясь обтёр усы, глухо прокашлялся и начал свой доклад:

– В общем, так, вашбродь, красные идут сюда через Натальино, Москвитино и Казанку. Я насчитал около четырёхсот подвод2. На каждой, вместе с возчиком, по четыре-пять человек. Есть и кавалерия. Её используют, высылая по ближайшим деревням летучие разведывательные отряды. С одним из них чуть не столкнулся лоб в лоб. Хорошо, что лошади у нас хорошие, вынесли. Пришлось раньше времени прекратить разведку.

– Ладно, молодец, что жив остался. К рассвету проверишь всё ещё раз. А пока иди, отдыхай. Да не забудь лошадей накормить.

– Обижаете, Вашбродь. Для казака лошадь завсегда на первом месте. Чуть не с пелёнок на коне езжу. Дело знаю.

Не успела закрыться дверь за вышедшим казаком, в неё просунулась рыжая голова дежурившего у входа милиционера:

– Господин начальник, тут из Бардагона какой-то паренёк прибыл. Впустить?

– Зови живее, – быстро проговорил Серебряков, заглушая мелькнувшую у него в голове тревожную мысль: «Неужто красные уже здесь?». Интуиция на этот раз его не подвела. Приехавший из Бардагона сын старосты села сообщил о том, что деревня только что занята передовым разъездом повстанцев, численностью в десять-пятнадцать человек. До утра ожидается прибытие туда значительно более крупных сил.

Отпустив посыльного, Серебряков достал сигарету и нервно закурил, глядя сквозь заледеневшее окно в непроглядную ночную тьму. Да, медлить уже нельзя. Нужно атаковать ночью или перед рассветом, когда красные меньше всего этого ждут. Однако в его распоряжении сейчас слишком мало сил. Разъезд, посланный им вчера с прапорщиком Мищенко в Новоивановку, назад ещё не вернулся. Значит в наличии, вместе с добровольцами, всего два десятка человек. Есть, правда, ящик английских гранат и ручной пулемёт «Шош», а это уже кое-какая сила. У красных такого оружия, похоже, пока нет.

Сев за стол, Серебряков быстро написал две докладные записки о полученных им последних известиях и о своём намерении прощупать красных на дальних подступах к городу. Записки он отправил с нарочным в русский и японский гарнизонные штабы. Подкрепления не просил. Знал, что для такого набега солдат ему не дадут. Слишком мало в тот момент их было в Свободном. Однако твёрдо надеялся на то, что при первых же его успехах помощь ему оказана всё же будет. «Не враги же они, в конце концов, самим себе», – думал он.

Дав задание дежурному оповестить всех живущих по квартирам милиционеров и добровольцев о назначенном на пять часов утра общем сборе в помещении милиции, Серебряков решился, наконец, немного поспать. Вряд ли он догадывался о том, что всего в каких-нибудь семнадцати километрах от Суражевки, в школе села Большая Сазанка, в этот момент тоже обсуждался план наступления, но уже повстанческих сил, целью которого был город Свободный.

***

В просторном классном помещении школы, освещённом тусклым светом нескольких керосиновых ламп, столпились вокруг учительского стола около двух десятков разнообразно одетых и вооружённых людей. На столе под одной из ламп лежала изрядно истёртая и местами надорванная карта Амурской области выпуска 1912 года. Склонившийся над ней человек в офицерском френче без погон выводил замусоленным химическим карандашом стрелки, обозначавшие направления ударов повстанцев.

Г.С.Дрогошевский

С противоположной стороны стола сидел, откинувшись на спинку стула, худощавый молодой командир в перетянутой ремнями гимнастёрке, тонкие живые черты лица которого были украшены маленькими усиками с лихо закрученными вверх концами. Рядом с ним стоял высокий плотный мужчина, в накинутой на плечи солдатской шинели с поднятым воротником и что-то громко объяснял окружающим. Все напряжённо слушали его, одновременно следя за движениями по карте химического карандаша. Человеком в офицерском френче был начальник штаба повстанческой армии Зазейского района Эберт Брезон. Мужчина с усиками – командующий армией Генрих Дрогошевский. Доклад делал прибывший накануне Василий Патрушев, председатель аналогичного штаба повстанцев, который был создан несколько дней назад недалеко от Свободного, в селе Маркучи.

– Мы уже мобилизовали крестьян двух волостей, – продолжал с жаром говорить Патрушев. – В Сукромлях у нас сосредоточено сейчас более пятисот человек. Ими командует Михаил Круглов. Ещё четыреста-пятьсот бойцов мы рассчитываем иметь в Ольгинской волости. Там проводит мобилизацию Аксёнов с группой других работников штаба. Сегодня ночью наш штаб планировал занять город Свободный. Нужна ваша помощь, товарищи. Нужно выступать немедленно. Собственных сил нам может не хватить.

– А каков ваш план наступления? – подняв глаза от карты, негромко спросил Брезон.