Чудище, или Одна сплошная рыжая беда

Полонский все еще смотрел на того, кого больше жизни сейчас хотел банально придушить… но снова сдержался, понимая, чем это грозит. И поэтому лишь равнодушно произнес:

— Я предупредил.

И этот ровный тон, вкупе с непроницаемым выражением лица и спокойным взглядом подействовали куда лучше угроз, окриков и прочих обычных излишне эмоциональных вещей.

Демьян хмуро кивнул.

— Что дальше? — уже намного позже, в машине Громова, равнодушно спросил Богдан, меланхолично оглядывая заснеженные поля, проносящиеся за окном.

— Как и собирался, — откликнулся Кирилл, не отвлекаясь от дороги. — Увезу Рыж подальше отсюда.

— Куда? — вопрос вырвался сам собой, хотя изначально блондин не собирался его задавать. Ему лучше было не знать ответ.

— Не доверяешь? — насмешливо покосился на него мужчина.

— А должен? — иронично выгнул брови Богдан, точно так же, как когда-то Кирилл при их первом разговоре.

— Мальчишка, — помолчав, беззлобно усмехнулся Громов. Нет, он не злился на Богдана. Совсем наоборот, он его прекрасно понимал. И где-то в глубине своей души даже восхищался его расчетливостью.

И пока она была выяснить направлена на защиту его рыжего чудища, Кириллу было нечего опасаться.

— Что удалось узнать в Штатах? — так же спокойно спросил Богдан, опираясь локтем на дверцу, подперев щеку кулаком, бездумно смотря в окно.

В ответ Громов внезапно съехал на обочину. И уже там, опустив стекло и закурив, произнес:

— Демидов, без вариантов. Его люди несколько раз пытались убить девушку, заменяющую Аню.

— Уберешь?

Мужчина не ответил. Да и не требовалось. Богдан знал, что Кирилл обычно предпочитал не связываться с криминалом и работал честно… Если того не требовали крайние меры. Покушения на Солнцеву он не мог оставить безнаказанными, а потому вопрос жизни конкретно этого бизнесмена был решен с тех пор, как Громов нашел неопровержимые доказательства его причастности. Теперь это лишь вопрос времени — его парни все сделают быстро и без лишнего шума, так, что никто ни о чем не догадается.

— Что по автору видео? — такой же равнодушный вопрос. Но самого Кирилла он заметно повеселил.

— Я уже думал, ты не спросишь. Вы не представляете, ребятки, во что вы вляпались, причем все дружно разом.

Полонский перевел на него спокойный взгляд, вопросительно изогнув брови.

Громов пояснил:

— Станислав Зырянов. Это имя тебе о чем-нибудь говорит?

И вот тут Богдан действительно удивился, впервые за время дороги проявив хоть какие-то эмоции. Да и неудивительно.

Причем тут бывший одноклассник, давно погибший, к тому же?

— Думаю, тебе будет несложно вспомнить, что нелюбимый вами представитель нетрадиционных сексуальных меньшинств не выдержал издевательств и сбежал в Штаты, едва окончив школу, — напомнил ему Кирилл давно известный факт.

— Где и покончил с собой больше двух лет назад, — дополнил его слова Полонский.

— Нет, — вдруг отрицательно качнул головой мужчина, усмехаясь. — Не покончил.

— Он жив? — еще больше удивился Богдан, отнимая руку от лица.

— Жив, — хмыкнул Громов. — Все оказалось даже более, чем банально. Стасика не признавали ни вы в школе, не признали его и там, за границей. В конце концов, утонченная натура Зырянова, не выдержала всех издевательств, и он решил покончить с этим раз и навсегда. Должен признать, тонкая душевная организация Станислава оказалась куда прочней, чем о ней привыкли думать. Настолько, что инсценировать свое самоубийство он сумел легко и даже играючи.

— Как именно? — спросил Полонский, щелкнув зажигалкой. По салону поплыл характерный аромат сигаретного дыма с нотками пряной вишни.

Кирилл поморщился, но отнюдь не от запаха:

— Я бы сказал банально. Нашел бродягу подходящего возраста и телосложения, привел в порядок, накачал алкоголем и выстрелил в лицо. У полиции не возникло подозрений, они не стали даже проводить экспертизу. Труп в доме Зырянова, документы при нем, мотив имеется, американское гражданство есть. Оформили все документы, тело кремировали и отправили на родину. Бедного Стасика все забыли… а через год на обложках глянцевых журналов появилась новая звезда, эпатажный и дико популярный модельер по имени Риччи. Зырянов был доволен как никогда: он имел бешеную популярность, за его тряпками выстраивались очереди, окружающие терпели все его капризы, восхваляли и едва ли не молились на его талант.

— Как он оказался здесь? — поинтересовался Богдан, обдумывающий новую и совершенно дикую на первый взгляд информацию.

— Как говорит Рыж, Гитлер тоже румбу танцевал, пока до России не добрался, — усмехнулся Громов. — Вот и Зырянов недолго праздновал победу. Это там, в Америке, его почитали, любили, и дышать в его сторону лишний раз побаивались, чтобы не разозлить манерную звезду. А как же здесь, на родине, теперь без него поживают его друзья-недруги? Стас решил проверить. И к кому же он мог направиться по прилету, как ни к своей подруге детства Ирочке, единственной из всех, кто его всегда понимала и жалела?

— Вот оно что, — негромко и задумчиво произнес Богдан, стряхивая пепел за окном. — Этого я не предусмотрел.