Чудище в шляпке

– Младшая дочь от младшей жены. Младшей и самой любимой. Русской, между прочим. Она родила шейху всего одного ребенка – девочку, а потом таинственным образом исчезла. Оппозиция использовала ее исчезновение, чтобы раздуть версию о том, что шейх зверски умертвил свою молодую жену, заподозрив ту в неверности.

– Это правда?

– Не думаю, поскольку в таком случае шейх наверняка невзлюбил бы младшую дочь, постарался бы удалить ее со своих глаз. Но он, наоборот, всячески подчеркивал, что Селестина – это самая большая радость, услада его старости. А девочка росла необычайно похожей на свою мать, что внешне, что характером. Тоже оказалась с шилом в одном месте, несмотря на возражения отца, занималась борьбой, умеет стрелять и сама водила машину. А учиться пожелала обязательно в России, на родине своей матери.

– Откуда такие подробности?

– Меня сегодня, когда мы с Роксаной разговаривали про эту девушку, словно по голове ударило. Селестина, думаю, и внешность подходящая, уж не та ли самая младшая и любимая сестра нашего Абдула? Была ведь такая девушка в семье. Конечно, дикость предположить, что девчонка сумела вырваться из лап восставших и пробиться к нам, но ее брат ведь сумел. Дай, думаю, проверю. И что бы вы думали, фотографии нашел, глянул, точно – она!

И Максим снова ткнул пальцем в семейную фотографию, где безмятежные и чуточку надменные лица смотрели с газетного разворота. А потом ткнул пальцем в экран своего смартфона, где была запечатлена Селестина.

– А мы ведь сочли девчонку одной из его пассий.

Теперь Роксана разглядела всю фотографию, а не только лицо Селестины, и она поняла, что девушка в тот момент, когда ее фотографировали, разговаривает не с кем иным, как с Климом. Выходит, что ей не соврали, и за ее Климом эти ребята и впрямь следили, раз уж отслеживали заодно и все его контакты.

А Максим продолжал:

– Как только я заподозрил, что к Климу обращалась сестра нашего Абдула, я сразу разузнал о ней все, что сумел. Конечно, информации негусто, все-таки младшая дочь. Да еще в стране у них сейчас полнейший хаос.

– Что ты хочешь, там же военный переворот.

– И судя по тому, что американцы не торопятся кричать о попранных человеческих правах, этот переворот как раз их рук дело и есть.

– Так что там, в стране, происходит, никто не может точно сказать. Стреляют, в столице всюду военные. Также сказать, что с семьей шейха и живы ли они до сих пор, нельзя. Я лишь сумел выяснить, что под своим именем Селестина нашу границу не пересекала. Но если она тут, значит, приехала по чужому паспорту.

Роксана видела, что на мужчин эта принесенная Максимом новость произвела сильное впечатление, хотя девушка и не понимала, почему именно. Ее же затопило чувство облегчения, если не нужно ревновать Клима к этой Селестине, то ей же лучше.

– А где эта девушка сейчас? – спросила Роксана. – И этот Абдул – ее брат, он может быть как-то связан с Климом?

После вопроса возникла заминка. Никто не мог ответить на этот вопрос. Даже Максим, который сегодня был лучше осведомлен, нежели его друзья, лишь виновато развел руками. К тому же вопрос Роксаны заставил мужчин вспомнить о ее присутствии в их компании. И это им не понравилось. Так что Роксану, невзирая на ее протесты, выдворили обратно к женщинам и Славику, который был очень рад ее видеть и совсем не понимал, с чего вдруг его взрослая подружка вновь сделалась задумчивой.

– Займитесь-ка вы, девушки, своими прямыми обязанностями, – напутствовал женщин Лисица, потрепав сына по рыжей вихрастой голове. – Приготовьте своим мужчинам поесть. А ты, Слава, присматривай, чтобы с мамой и тетями ничего не случилось. А потом все вместе будем ужинать. Мы голодны как волки, уж вы посуетитесь там по поварской части.

Кира с Лесей немедленно занялись исполнением этой просьбы. Они работали дружно и сноровисто, сразу было видно, что движения у них отлажены за много лет совместной жизни. И вопреки уверениям, что две хозяйки на одной кухне не уживаются, Роксана машинально отметила, что эти двое не только уживались, но даже и умудрялись помогать друг другу.

Роксану они вверили заботам Славки, который молча стоял рядом, смотрел на нее и мечтал только об одном – чтобы гостья заговорила с ним. Но Роксане было не до малыша и его трогательных чувств. Роксана была занята мыслями. А думала Роксана, как ни странно, вовсе не об убийстве Клима. Она думала о себе. И постепенно горечь утраты Клима уступила место досаде на него.

Ладно, он умер, ему-то хорошо. Больше он не должен заботиться о крыше над головой и хлебе насущном. Теперь эти вопросы для Клима отпали сами собой. Порхает там где-нибудь у нее над головой и злорадствует, как ловко он всех провел. Нет у него теперь тела, нет и необходимости заботиться об оном. А что прикажете делать ей? Ее-то тело пока что при ней и требует хотя бы самого элементарного ухода.