Чудные зерна: сибирские сказы

— Не пей, дяденька, споят тебя хозяин и деньги возьмёт. Уходи отсюда, а я выйду следом и тебя доведу до двора постоялого.

У Ерофея хмель-то поубавился сразу. Вышел из трактира, за ним девушка. До постоялого двора проводила.

В это время луна яркая из-за туч выглянула, лицо девушки осветила. Тени от ресниц на щёки пали, глаза будто звезды. Ерофей стоит, любуется, а девушка за бороду ласково его потрепала.

— Молодой вроде мужик, а бороду вон каку отпустил.

У того душа будто отмякла, спросил тихо:

— Как зовут тебя, черноглазая?

— Фаридой мать нарекла. — И вздохнула, по щеке слеза покатилась. Увидел Ерофей слёзы её — сердце забилось, спросил:

— Чего ж ты у этого борова служишь, али другой нет работы?

Фарида и рассказала:

— Родители год как померли, я с дедом осталась. А отец перед смертью в долг муку брал, а как помер, хозяин в деревню нашу приезжал, распиской над головой тряс, на деда криком кричал, будто мы его ограбили. Вот я и отрабатываю.

Выслушал девушку Ерофей, помолчал и сказал твёрдо:

— Хватит тебе мытариться. Завтра жди меня.

…Утром пришел в трактир. Хозяин за стойкой выручку пересчитывает, в дальнем углу компания тех же парней гуляет, Фарида полы метёт. Ерофей кивнул на неё трактирщику:

— Сколь должна тебе?

Тот прищурился:

— Семь рублёв.

— То год назад было, — нахмурился Ерофей, — а сейчас сколько же?

Трактирщик и загундел:

— Я её кормил, поил, посуды уйму побила. Семь рублёв, и все тут.

Вынул Ерофей деньги, кинул трактирщику. Фариде велел собираться. Та убежала и вернулась скоренько — пожитков-то всего узелок махонький, на самой шубейка драненькая. Ерофей и решил конфет да пряников ей на дорогу купить. Подошли к стойке, а трактирщик бабе своей приказал, конфеты отвешивать. Сам подсел к парням. Те притихли, зашептались, на Ерофея поглядывают. Девушка это заметила, Ерофея из трактира за рукав потянула, ничего не говорит, а глазами так и молит: «Быстрее!»

Пожал Ерофей плечами, пошел за ней. Сели в сани. Побежал Гнедко резво, да только от города чуть отъехали, так и увидели: вслед за ними санки гонятся, двумя рысаками запряжённые.

Фарида к Ерофею прижалась, заплакала:

— Хозяин это за нами гонится, с дружками на путников нападают.

Ерофей коню ходу прибавил, те тоже; Ерофей шибко погнал, да только Гнедко, хоть и добрый конь, всё ж для крестьянской работы более схожий. Вскоре топот рысаков сзади послышался. Оглянулся Ерофей, а в санях те парни, что в трактире гуляли, а средь них трактирщик из ружья в Ерофея целятся. Стрельнул, да попал в Гнедко. Упал конь, сани на бок, Ерофей с Фаридой в снег вывалились. Разбойники из саней повыскакивали, к ним было кинулись, да вдруг, откуда ни возьмись, тройка коней вылетела: одни конь белый, другой чёрный, третий рыжий, будто огонь. В санях старик сидит бородатый, давай вокруг разбойников крутить с гиканьем. За санями пыль снежная вихрями. Разбойников уж и не видно, не слышно, а тройка всё по кругу, и будто гром по небу раскатывается.

Вдруг тройка стала, и стихло всё. На том месте, где разбойники из саней выскочили, огромный сугроб образовался, а рысаки их поодаль стоят, похрапывают, на сугроб пугливо косятся. Ерофей на Гнедко убитого поглядел, заморгал глазами:

— Как без коня-то в хозяйстве?

Тут старик на тройке подъехал, слез с облучка, подал Ерофею вожжи, сказал:

— Владей, парень, тройкой, кони не простые: от дурного глаза, от лихой руки заговоренные, и в работе будут хорошие.

Ерофей старику в пояс поклонился:

— От смерти второй раз спасаешь. В трактире деньгами одарил, а сейчас вот коней…

Но не договорил, поперхнулся, на колени перед стариком упал, Фарида рядом встала. Старик на неё кивнул, сказал ласково:

— Сироту от мытарств избавил — доброе дело, а добро должно быть оплачено!

И на сугроб поглядел грозно:

— Ну, а злодеям — смерть злодейская!

И вздохнул тяжело:

— Андрюху мово ведь это они погубили.

Сказал так, взял из саней дробовик, пошёл к рысакам разбойничьим. Гикнул, свистнул и погнал в степь, только пыль снежная столбом закрутилась. Долго глядели Ерофей с Фаридой ему вслед, покуда из виду не скрылся. Потом сели в сани, и повёз Ерофей Фариду в родную деревню под веселый звон колокольчика.

Заговорённая тройка

Приехали Ерофей с Фаридой в деревню, мать-старуха на крыльцо в это время вышла, глядит — сын тройкой добрых коней правит, ахнула. Ерофей подкатил, обнял её и сказал:

— Гостей на свадьбу сзывай, в дом жену привез — тебе помощницу.

Старуха увидела Фариду, будто окаменела — сын с иноверкой судьбу связать пожелал. Сжала губы, глядит искоса. Ерофей это заметил, рассказал, как Фарида спасала его, и потом добавил:

— Ты, мать, сердцем прими её, а веру сменить можно.

Вскоре окрестили девушку, и обвенчался с ней Ерофей. На свадьбу друзей пригласил, средь них ямщик Кузьма гулял. Стал Ерофея сговаривать — в большое село жить переехать, извозом заняться. А им тогда многие промышляли, чугунки по тем временам не было — все перевозки ямщицкая служба справляла.