Чудо

— Дело в том, миссис Клейтон, что у Эдит Мур ничего не получилось.

Аманда вновь не поверила своим ушам.

— Не получилось? — с сомнением переспросила она.— Вы говорите, не получилось? Никакого чудесного исцеления не было? Но все врачи…

Доктор Клейнберг кивнул:

— Да, все врачи, обследовавшие ее на протяжении трех лет — и, кстати, очень хорошие врачи,— свидетельствовали, что Эдит мгновенно и необъяснимым образом излечилась на последней стадии заболевания саркомой. Меня специально вызвали из Парижа, чтобы подтвердить этот случай чудесного исцеления, и я думал, что после осмотра и рентгеновского обследования выпишу ей свидетельство об излечении. Но я быстро увидел, что что-то здесь не так. Вот что я выяснил. Сначала ее саркома внезапно, без каких-либо причин исчезла, но потом точно так же без всяких видимых причин вернулась обратно. У миссис Мур вновь появилась опухоль. Очевидно, вера сама по себе не принесла постоянного исцеления. Мне было ясно, что ее состояние вскоре вновь станет серьезным, быстро ухудшится и конец неизбежен.

— Но ее случай не вызывал сомнений,— возразила Аманда.— Вокруг только и разговору было, что о ее исцелении. И хотя я сама ученый, мне из собственного опыта известно, что возможны… как бы это сказать… необъяснимые случаи чудес, которые можно приписать только вере.

— Не стану отрицать такой возможности,— согласился доктор Клейнберг.— Как и доктор Алексис Каррель, я просто не знаю точных причин. Возможно, некоторые случаи исцеления объясняются исключительно сильной верой. А может быть, подобное объяснение не годится ни для одного такого случая. Миссис Клейтон, при нынешнем состоянии науки мы не в силах знать наверняка. Но как человек, занимающийся наукой, одну вещь я знаю со всей определенностью. Эдит Мур, вне зависимости от того, что случилось с ней за последние три года, более не чудо-женщина. Она не излечилась. И я сказал ей об этом. До вчерашнего вечера я не мог предать эту информацию огласке, пока сама миссис Мур не решит, как ей дальше быть. Теперь же мне позволено говорить об этом. Вот я и сказал Кену всю правду сегодня утром.

— Но если вера не может излечить опухоль…— сказала Аманда упавшим голосом.

Доктор Клейнберг закончил фразу за нее:

— Тогда ее излечит наука. Благодаря последним достижениям медицины подобные опухоли поддаются лечению.

— Ты ведь сама добивалась проведения хирургической операции, Аманда. Только эта хирургия новее, лучше.

— Лучше? — эхом повторила Аманда.

— Тот метод, который практикуется в Чикаго, дает тридцатипроцентный шанс на успех,— пояснил Кен.— А тот, о котором мы говорим сейчас, поднимает шансы до семидесяти процентов. Не правда ли, доктор Клейнберг?

— Правда.— Клейнберг снова обратился к Аманде: — Это хирургия в сочетании с генной инженерией. Мой коллега доктор Морис Дюваль экспериментирует с этим методом уже несколько лет. Прошлым вечером он прибыл в Лурд из Парижа и будет делать операцию Эдит Мур. А раз уж он здесь, то согласен прооперировать и Кена.

Аманда порывисто повернулась к Кену.

— И ты дал согласие?

Кен кивнул:

— Это наилучшая возможность для нас, милая.

События развивались слишком быстро для Аманды.

— Когда? — коротко спросила она.

— Сегодня,— ответил доктор Клейнберг.— Завтра доктор Дюваль должен вернуться в Париж. Поэтому сегодня он проведет две операции здесь, в этой больнице. Мы не можем ждать до завтра. Это надо сделать сейчас. В самом скором времени, во второй половине дня.— Доктор Клейнберг поднялся.— Миссис Клейтон, полагаю, вы захотите дождаться здесь окончания операции. Сейчас мы должны заняться подготовкой Кена. Позвольте проводить вас в комнату ожидания.

Аманда встала и наклонилась, чтобы поцеловать Кена.

— Любимый мой, я…

— Мы оба хотим этого, Аманда.

Покачав головой, она направилась к двери.

— Я больше не знаю, что мне делать. Молиться святой Бернадетте или доктору Дювалю?

— Молитесь обоим,— улыбнулся Клейнберг.

* * *

Все столы в главном зале «Чудесного ресторана мадам Мур» были в этот час пусты, за исключением одного. Сидя за ним, не вполне трезвая Лиз Финч пыталась взять интервью у Эдит Мур.

Перед этим Лиз предприняла попытку напиться, чтобы утопить свое горе в нескольких порциях скотча, но лишь слегка окосела и получила головную боль. Все, за что бы она ни бралась, заканчивалось неудачей, а потому ее вовсе не удивило, что ей не удалось заработать полноценное похмелье — заслуженную награду, на которую вправе рассчитывать любой репортер-ветеран. Но в конце концов она пришла к выводу, что это даже к лучшему, ведь у нее была назначена встреча с Эдит Мур. Идти на эту встречу смертельно не хотелось, но Лиз знала, что должна пойти. Она была просто обязана написать из Лурда хоть что-то, и эта тысячу раз рассказанная история оставалась единственным объедком, на который можно было рассчитывать. Чудесно исцелившаяся Эдит Мур, без пяти минут женщина-чудо нашего времени…

В ресторане Регги Мур в качестве угощения притащил к столу свою унылую Эдит и подал чашку чаю, после чего оставил женщин вдвоем. Достав свой блокнот, Лиз приступила к занудному интервью.