Чудо

– Мне как-то не по себе, – заметил Стас, заглядывая в окна. Напротив каждого числа на циферблате был витраж, изображающий… что-то. Забавно, но что именно, я так и не понял! Узоры геометрические и хаотические, разных цветов и формы, в них угадывалось настроение, но не сюжет. Всё, что можно было сказать об этих витражах, что изображали они двенадцать разных вещей, но не более!

– Не удивительно, мы находимся слишком близко к границе реальности. Меня и самого трясёт, когда я поднимаюсь, но сделать это необходимо. Не сомневайтесь, своей задачи мы всё равно добьёмся. Для небольших перемен достаточно одного удара, но для затеи нашего масштаба понадобятся все двенадцать.

– Каких ударов? – кажется, я тоже был не в себе, поскольку жестоко тупил!

– Ударов часов, конечно же. – пожал плечами персонаж. – Не зря это место называется Часовой Башей! Ну… поехали!

Альберт взял в руки мелок, и особым жестом поднял вверх. Кончик мелка вспыхнул белым светом, переливающимся всеми цветами авроры. Персонаж опустил его на страницы книги, и сияние растеклось по бумаге в форме букв, не известных ранее никому из землян, но при этом самых понятных из всех существующих. Удивительное сочетание!

Спустя несколько слов донёсся негромкий гул, похожий на бой колокола: мы всё делаем правильно. Стас держит меня за руку, и приглядывает за Альбертом, я – смотрю, что происходит, и внутренне комментирую каждую важную мелочь. Пока всё было верно: иероглифы сплетались в стихотворение, если можно так сказать, потому что свой ритм у него имелся. Не какой-то хаотичный набор символов, в них была логика, продуманность, и неверно понять это было попросту невозможно! Иероглифы ложились сверху вниз по два столбца, интервал, снова два столбца. Пока Альберт писал, прозвучало ещё несколько ударов, каждый всё громче.

– Всё в порядке? – шепнул Стас. После очередного удара, витражи не задрожали, а жалобно зазвенели осколками по полу: некоторые из стёклышек треснули, и в эти дыры начал завывать ветер. Очень мелодично: всем бы сквознякам создавать такие красивые мелодии!

– В полном, это был восьмой удар, держитесь крепче! – Альберт не оглядывался на нас, а продолжал строчить текст в книгу, страница за страницей. Потолок комнаты пошёл трещинами. Ох… кажется, сейчас будет…

БОММ!

Витражи со звоном вылетели, что будет во время двенадцатого удара, я даже гадать не берусь! Крышу тоже свернуло, буквально: стало видно, что за пределами башни была переливающаяся круговерть самой невероятной из всех возможных Бурь, в оке которой мы находились. Какое-то время остатки черепицы болтались, словно те самые мифические петли, на которых держится любая склонная к съездам крыша. А Буря ещё больше завывала, опускаясь на нас, переливаясь всеми цветами, какие есть, и каких никогда не существовало, но рассмотреть их Стас не дал, разумно прикрыв мне глаза. Я не мешал, ведь предельно ясно чувствовал, что он всё делает правильно, а я доверяю ему, как себе.

БОММ!

Бахнуло особенно громко, до боли в ушах, а когда братишка убрал руку, осколки стен едва ограждали нас от круговерти Нереальности, всё больше сжимавшей вершину Часовой башни в своих разноцветных объятиях. Разноцветные поющие ветры кружились вокруг нас безумной радугой, щедро делясь сиянием с Альбертом, у которого теперь светился не только мелок, но и руки.

На месте витражей сияли двенадцать вращавшихся источников света. Что они обозначали? Свет, Тьма, Порядок, Хаос, только четыре из двенадцати. А дальше? Созидание, Разрушение, Плотное, Тонкое. Прошлое, Будущее, Настоящее… Абсолютное? Интересно, я прав? Будем считать, что да. Альберт говорит, что именно так и получал информацию от Башни: задавал ей вопросы, а потом додумывал ответы. Или не говорил, а я сам это понял? Моё хитровыдуманное воображение тут же решило воспользоваться случаем, и восполнить пробелы в самых разных областях: от подробностей возникновения Чуда, до…

– Не отвлекайся, следи за книгой! – одёрнул братишка, благоразумно прерывая мой невольный мозговой штурм. Пришлось послушаться, сейчас есть дела поважнее.

БОММ!

Раздался одиннадцатый удар невидимого колокола самой нереальной во всех мирах Часовой башни. Внутренности задрожали от громких звуков, а в глазах потемнело, как от контузии. Пол под нами заискрил, и тогда я сказал, что это энергия, которую и надо будет провести, чтобы задумка выполнилась, но Альберт…

Альберт продолжал исписывать страницы, и его руки тоже сияли, словно по локоть одетые в ослепительно-белые перчатки, тлеющие цветным дымом… Каждое слово, которое выводил Альберт, вписывало в историю Земли новые вещи. Превращало выдумку в осуществившееся. Что касается самого персонажа… он был в своей стихии. Буквально. Только выдуманный персонаж мог так легко управлять этими материями, потому Башня его и признала! Но и он начал уставать: движения становились медленнее, а на лице появилось напряжение человека, который готов костьми лечь, но доделать работу до стремительно приближающегося дедлайна.