Чудо Бригиты. Милый, не спеши! Ночью, в дождь...

Прежде всего надо найти Ивара. Возможно, что преступление было совершено здесь. Даже очень возможно.

Как сказал Шеф? В кино все сложно, а в жизни все просто.

Умен!

Мои надежды начинают таять. У Ивара тоже лицо вытянулось.

– Цепс… Цепс… Цепс… – бубнит огородный сторож, или смотритель, или еще как–нибудь изящнее (с тех пор, как дворников стали называть операторами улицы, я уже не уверен, что знаю названия профессий), и его кадык ходит вверх–вниз по худой шее. В комнатушке жарко натоплено, а этот мерзляк одет в теплый свитер, из–под которого видны воротник и манжеты фланелевой рубашки. – Цепс… Цепс… Цепс… должен быть! Здесь должны быть все… Я его хорошо знаю, он из старых… Его родственники посадили этот сад еще до войны… Петеритис, не так ли?

– Да, Петерис Цепс… – Я называю номер участка.

– Он раньше жил здесь же, через улицу Иередню, кажется, на самом углу… Наверно, и теперь еще живет… А где же ему жить! Вы его легко найдете, там всего несколько домов…

– Нам нужен точный адрес, – твердо говорю я.

– А как же! Адрес должен быть! Найдем. Здесь ничего не может потеряться!

Ивар смотрит на кучу бумаг в ящике стола с нескрываемым отвращением. Не потому, что из–за небрежности старика мы потратили несколько часов на поездку в исполком и копанье в картотеках, а потому что любовь к порядку, доходящая до бюрократизма, у Ивара в крови. Это его качество может даже разозлить. Да его каллиграфический почерк: каждая буква у него словно нарисована, того и жди примется их раскрашивать. Он даже виньетки умеет рисовать. Во времена до изобретения Гутенберга за переписывание священных книг в тихой монастырской келье он получил бы отпущение всех своих грехов, а их не так уж мало.

С Иваром мы познакомились так, как обычно знакомятся с новичками оперативной службы, прибывшими из университета или из школы милиции. Мне позвонили из районного отделения, что ночью задержана группа, специализировавшаяся на ограблении гаражей. Главарь только что начал сознаваться, чтобы к моменту суда иметь хоть какие–нибудь смягчающие вину обстоятельства. Его слезливые признания были вызваны еще и другой причиной: если милиции удастся найти какую–то часть из проданных вещей, то материальный убыток понесет покупатель краденого, а для виновного удержания по исполнительному листу сократятся как раз на эту сумму. Будучи рецидивистом, главарь не мог не знать этого. Группа совершила около тридцати ограблений, и два из них – в пределах моего участка. Дневников взломщики не ведут, и некоторые факты у них из головы улетучиваются, поэтому очень полезно бывает поприсутствовать во время дознания, задать кое–какие вопросы, относящиеся к интересующему участку, – практика показывает, что в таких случаях можно почерпнуть много полезных сведений.

В углу кабинета, где допрашивали преступника, сидел высокий парень атлетического сложения. Я понял, что он пришел сюда из какого–то районного отделения, с той же целью, что и я. Меня только удивило, что он все время что–то записывал в книжечку. Девять десятых сыщик должен держать в голове, а увековечивать все это на бумаге – задача следователя.

Тут кто–то вошел и сказал несколько слов на ухо моему коллеге за письменным столом. Он сразу выслал арестованного в коридор – оставить там его можно было смело, выход из здания все равно для него закрыт.

– Только что видели Лея Ненасытного. Он зашел в столовую, – сообщил нам коллега, вынимая из сейфа пистолет. Вокруг сразу началось оживленно–нервозное движение: заходили работники из соседних кабинетов, торопливо обсуждали, как действовать, проверяли, надежно ли закреплено оружие под мышкой – кое–кто совал пистолет прямо за пояс, если так казалось удобнее.

Тут выяснилось, что, как всегда, не хватает транспорта, раздобыли двое «Жигулей» и мотоцикл с коляской. Можно было, конечно, подождать помощи из городского управления, но в таких случаях каждая минута на счету, а из управления до отделения ехать с четверть часа. И вообще – просить о помощи не принято, всегда стараются обойтись своими силами.

Меня и того атлетического парня – любителя писать – конечно, сразу включили в команду. В качестве запасных, потому что мы были без оружия.