Чудо для Алисы

– Совсем недавно приняли. А толку, ребят? Обвинить Алашвили и Авалиани можно только в трусости или укрывательстве. Проще говоря, Алашвили не знал, что людей собираются убивать. Он хотел заработать деньги за ложное предупреждение о сходе лавины и камнепаде. Прослушав разговор Юрия Синичкина по рации, он испугался и открылся давнему другу – Зурабу Авалиани. Эти двое связались с военной базой Гори и попросили связиста сохранить записи разговора Синичкина с Ахмедом. Но офицеры предпочли молчать по многим причинам: Вторая чеченская война, постоянные битвы в ущельях, беспорядки, а главное – передача военных баз Министерству обороны Грузии. Тем более Ахмеда, как одного из предводителей банды ваххабитов, застрелили через год. Вот они и успокоились…

– Понятно, – вздыхает Алиса и крепче сжимает мою кисть. – То есть грузинские следователи доказали то, что мы изначально предполагали?

– Верно, – кивает Кононец. – Следователи решили возобновить дело из-за ложного предупреждения о лавине. Гибель в горах без природных катаклизмов показалась им странной… Можем поблагодарить за это Алашвили.

– Выходит, они вышли из воды чистенькими? Те, кто двадцать лет знал правду?

– Не совсем. Их понизили в воинском звании до лейтенантов и мягко попросили подать в отставку. Учитывая российские взаимоотношения с Грузией, это щедро…

– Судьба Вано Саджая по-прежнему остается неизвестной? – спрашиваю я.

– Мы сделали что могли, – разводит руками Кононец. – В аэропорту Тбилиси подтвердили, что Вано скрылся под именем Ивана Саджаровского. Синичкин на последнем заседании суда раскололся об этом. Ждем ответа от Интерпола. Вы же понимаете…

– Спасибо вам, Артем Дмитриевич, – пылко отвечает Алиса. – Я так благодарна всем вам. И вам, Олег Анатольевич! – поворачивается она к Капустину. Ее голос эхом отражается от стен просторного зала. В глазах девчонки блестят слезы. – Никто не верил, а вы выслушали…

Офицеры смущенно опускают головы, пережидая ее искренний порыв. Пахомов ерзает на месте, чувствуя неловкость от нахлынувших воспоминаний.

– Ну-ну, Алиса Ильинична! Отставить слезы, – шутит Кононец. – Памятник отцу поставила?

Алиска всхлипывает и согласно кивает. Тела погибших экспедиторов эксгумировали и вернули родственникам. Мы похоронили Илью Ивановича на кладбище в Снегиреве, рядом с могилой мамы Алисы.

В дверях актового зала появляется высокая фигура полковника юстиции Воронова – областного военного прокурора. За ним деловито шествуют представители прессы с камерами и микрофонами. Капустин, Пахомов и Кононец выстраиваются по стойке «смирно» возле полковника.

– Легенда Алиса Ильинична награждается ведомственной медалью прокуратуры Российской Федерации «За взаимодействие», – усатый полковник торжественно пристегивает на лацкан Алисиного пиджака медаль и вручает моей будущей жене букет. Щелкают фотоаппараты, отовсюду сыплются поздравления.

– А это премия, – шепчет Кононец и сует мне в руки конверт. – Официальная, Богдан, – добавляет, узрев в моих глазах зарождающийся отказ.

Грудь распирает от гордости за Лисенка. Проклинаю аварию, лишившую меня возможности защищать Алису в опасном путешествии, и благодарю судьбу за дарованный второй шанс.

«Спасибо… благодарю вас…» – слышу ее смущенный голосок. Он дрожит, когда Алиса дает интервью об экспедиции областным каналам.

Алиса уговорила меня не устраивать пышное торжество, а расписаться в семейном кругу.

Открестившись от репортеров, она бросает взгляд на часики и недовольно цокает. Взявшись за руки, мы бежим по длинным коридорам к выходу.

Ласковый июльский ветерок играет с ее волосами, когда мы оказываемся на улице. Лисенок смешно морщит нос и щурится от палящих лучей. Я прижимаю ее к груди и шепчу ей на ухо:

– Родная, давай заедем в мою квартиру… проверить счетчики?

Лиси краснеет и протягивает томно:

– Я очень хочу проверить счетчики, Богдан… Но тогда мы опоздаем на собственную свадьбу.

Глафира Тимофеевна живет с нами в Снегиреве. Я настоял на том, чтобы Алиса перевезла тетю под нашу опеку. А учитывая соседство с дедом Никитой, думаю, нетрудно догадаться, что нам не хватает свободы.

Открываю перед Алисой дверь моего нового Бэна и сажусь за руль. Мы торопимся в Снегирево, петляя между машин по дымящемуся от жары асфальту. Городские высотки остаются позади, сменяясь разноцветными степными пейзажами. На небе ни облачка.

– Богдан… – Алиса касается теплой ладошкой моей шеи и тянет ее ниже, по груди, животу… Замечаю на дне ее ведьминых глаз страстные искры.

– Лис, ты же сказала… Черт, детка, – я перестраиваюсь в правый ряд и съезжаю в сторону цветущих полей. В нос ударяют запахи тепла, травы и солнца. Прячу машину под кроной березы.

Не сговариваясь, мы перебираемся на заднее сиденье и стягиваем друг с друга одежду.

Знаю, что желание бьется в ней так же, как во мне. Расстегиваю ремень и спускаю джинсы вместе с боксерами, поднимаю подол ее пышной юбки и притягиваю Алису к себе. Наше прерывистое дыхание смешивается в поцелуе. Трогаю ее губы то настойчиво и грубо, то нежно, едва касаясь, пробуя на вкус.