Чудо для чудовища

— Почему мне тут звонит няня и говорит, что твою дочь только что забрали?..

Если он думал, что для него наступил конец света, то был не прав — вот сейчас наступил. И вот уже нога нажала на педаль газа, заставляя поторопиться домой.

— Кто?!

— Менты, которые заходили с опекой.

— Ты же с ними договорился. Какого черта?!

— Я тоже так думал… вот же хрень! Значит, всего лишь подыграли. А потом, похоже, пасли возле дома и ждали удачного момента, чтобы сделать это тихо. Ты никого не заметил, когда выезжал?

— Нет! И давно они уехали? Может, успею нагнать?

— Не знаю, няня не сразу мне дозвонилась, да и вряд ли они будут на служебной машине. Чего ты вообще куда-то поперся?

Чего?! Наверное, чтоб сделать хоть что-то полезное для своего безымянного ребенка. Наверное — если бы не чувство вины, он бы подумал об этой ситуации более рационально.

— Отвали с этим. Куда могли поехать? Ты узнал что-то?!

— Как раз этим и занимаюсь. Все, езжай домой, поговори с няней и узнай, что говорили эти уроды, может оставили что-то полезное. Я перезвоню.

Наверное, еще никогда он не испытывал такого беспокойства, которое проявилось сейчас. Это состояние вгрызлось в его нутро, обещая не отпускать. Когда вернулся, сам не ожидал, что спустит на няню всех собак. Он орал на нее как бешеный, едва не ударил. И так напугал, что ее сдуло из его дома уже через несколько минут.

— Это же милиция, как… как я могла им не открыть? — лепетала эта дура в свое оправдание со слезами на глазах.

— Ты специально что ли так сделала?! — не унимался он.

— Нет! Я думала, они хотят со мной всего лишь поговорить, они так сказали…

И вот тогда он отчетливо понял разницу между Аней и любой другой женщиной. Была бы здесь Аня — она бы не отдала Кроху никому.

Глава 32

***

Губы Холли плавно скользи по его члену. Жадно вбирая в себя плоть целиком, она почти заглатывала ее, рождая особо острые ощущения. Эта жаркая, влажная теснота вызывала ни с чем несравнимые волны удовольствия. И при этом ничего не нужно было делать самому. Можно было откинуться на спинку кресла и наслаждаться. Можно было даже курить сигару и по желанию выбирать темп, надавливая на затылок девушки или наоборот, стискивая волосы в горсть. Лишь под конец предпочитал брать инициативу в свои руки. И когда волны стали накрывать с головой, он поднялся на ноги, крепко взялся за темные локоны на затылке и принялся неистово трахать женский рот. Потому что знал — она это не только выдержит, ей это нравится. Как нравится и всем женщинам, которые любят грязный секс. В этом плане Аня была лишь немного нежнее, зато более искренняя.

Одна только Марго, его трепетная жена, эта безродная аристократка, бледнела от одного намека на оральные ласки. Нет, один раз она даже решилась на это, но сделала так, что пропало всякое желание продолжать. Будто ее стошнит быстрее, чем он кончит. Возможно, именно поэтому взял к себе в постель такую нимфу, которую можно было воспитать под себя.

Аня была, как пластилин: податливая, любопытная, готовая к любым поворотам. Первое ее желание было — угодить ему. Но когда она сама прочувствовала весь этот вкус секса — он словно взял на попечение маленькую нимфоманку. Это даже бодрило. Был период, когда он брал ее по несколько раз в день. Она выжимала из него все соки. Но сейчас… мало того, что он нечто упустил, так еще и другой настолько увлек ее, что в момент интима она назвала его чужим именем. Журов украл у него то, что всецело принадлежало ему. Такое Виктор не прощал никогда, с самого своего поганого детства. Так что, он не собирался оставаться в долгу. Он ответит, уже начал. Он заберет у Журова все, а потом отметит это дело со своей горячо любимой девочкой, в постели, которая на пике страсти будет шептать его имя и ничье больше.

***

С самого утра ни капли спиртного. Никакой наркоты, только обычные сигареты. Два раза принимал душ. Даже заставил себя что-то поесть. Потому что понимал — ему нужно приводить себя в форму. Если этого не сделать, то Романов сожрет его уже завтра. Эта падла все-таки начала действовать. Хитро, сразу хапая самое ценное.

Зайдя в детскую, Стас огляделся. Всюду игрушки и детские вещи, на стене фотообои с изображением героев из какого-то мультика. Теперь это такая же мертвая комната, как и спальня. Подойдя к детской кроватке, он наклонился, опираясь о решетчатую боковину. Здесь все еще ощущался ее запах. Постель смята — заправить некому. Возле подушки лежал маленький серый заяц с длинными ушами, размером меньше ладони. Почему-то захотелось его взять, от чего не стал отказываться. Тот тоже пах мелкой, чем-то сладким. Засунув его в задний карман джинс, Стас вышел в коридор.