Чудо-юдо, Агнешка и апельсин

- Как сказать… - нерешительно проговорил Витек. - Парень он был хороший, тихий. И учился хорошо. Я всегда у него списывал. Но после уроков у него были свои дела, а у меня - свои. Потом он показал мне эту пещеру… И придумал игру в индейцев. У него висели здесь на стене лук и стрелы. Вот еще и гвоздь остался. Но тут начались каникулы, и он уехал отдыхать, а в сентябре в школу больше не пришел. Пани Толлочко сказала, что он уехал с родителями во Вьетнам.

- Все ясно.

- Мировое место, а, Михал?

- Мировое.

Они вышли из пещеры, и Михал двумя руками с силой раздвинул кусты. Внизу видны были новые красивые жилые дома. Еще ниже лепились крыши улицы Доброй. Дальше за ними виднелась полоска Вислы, пляжи, дома, деревья пражского берега.

- Снизу не увидишь, да?

- Не увидишь, - заверил Витек. - Нипочем! А когда на кустах будут листья, то и подавно: сплошная стена!

- Мировое место, - похвалил Михал. - Здесь можно бы какую-нибудь скамейку смастерить. Внутри навести порядок, расширить вход, стало бы посветлее. Во, видишь, кирпичи шатаются - можно вытащить. А здесь, в этих кустах, взять и вырубить окно. Сиди себе на скамейке и любуйся Вислой.

- Ага. И посидеть, и почитать можно… А чуть что, я написал тебе: «П. Д. 5 ч.», и сразу все ясно: «Пещера друзей, в пять часов», - радовался Витек.

- Слушай! - проговорил вдруг Михал, положив руку на плечо Витека и глядя ему прямо в глаза. - Ты мне друг?

- Спрашиваешь! - удивился Витек.

- Продай мне эту пещеру! Ну, сколько хочешь, двадцать, тридцать злотых? А то подсоберу и заплачу тебе целых пятьдесят!… У тебя ведь никогда денег не бывает. Ну, продаешь?

- Продать? - Витек не верил своим ушам. - Как это - продать? Разве ее можно продать?…

- Факт, можно! Продать, и все! - настаивал Михал. - Она твоя, кроме тебя, никто о ней не знает. Один ты можешь в нее приходить. Значит, ты один имеешь на нее право.

- Какое еще право? Я знаю, как в нее пройти, и больше ничего! А теперь и ты знаешь. Будем приходить сюда вдвоем. Чего же здесь продавать?

- А я хочу, чтобы она была только моя, моя. Понятно? Чтобы ты о ней забыл, понял?

- Значит, чтобы я сюда не приходил? - поскучневшим голосом спросил Витек, не отрывая взгляда от глаз Михала и все еще надеясь, что его догадка не подтвердится.

- Я же тебе заплачу за это! Хочешь сто злотых? Не сразу, а в рассрочку, конечно. Железно! Что, не веришь?

- Верю, но не хочу… Не хочу, и все! - взорвался Витек. - И продавать тут нечего, ясно? Юзек меня как друга сюда привел, без всяких денег! Я тебя тоже! Как друга, ясно? Как друг а, - повторил Витек с ударением, - я показал тебе место, которого никто больше в Варшаве не знает! А ты? Ты хочешь за деньги меня отсюда выгнать, да? Чтобы моей ноги здесь больше не было, да? Чтобы я вообще об этом месте забыл? Эх ты! Ну нет, не выйдет! Даже за тысячу. Даже за сто тысяч…

Михал был озадачен. И даже не столько смыслом слов Витека, сколько самим взрывом. Никогда прежде Витек не возражал ему с таким пылом.

- Нет так нет, - проговорил он, пожимая плечами. - Сто тысяч! Ого-го! Даже тысячу. Где же я, брат, возьму такую кучу денег? Ну ладно, пошли отсюда, а то еще кто-нибудь корзину с землей стащит. Вот тогда и будет тебе тайна! Тут уж и зеленый кирпич не поможет.

Они подняли корзину и направились домой. За всю дорогу ни один, ни другой не проронил больше ни слова.

И лишь во дворе, когда корзина стояла уже возле сарая, Витек очень официальным тоном сказал:

- Спасибо.

- Не за что. Привет! - так же холодно ответил Михал и, оставив Витека, направился на улицу.

А Витек все не мог никак успокоиться. Он был так возмущен, что на щеках у него выступили красные пятна.

- Тяжелая земля? Зачем же вы так много набрали? Лучше бы сходили еще раз, - вглядывалась в него мать.

- Нет… да… Просто мы очень быстро шли, - уклончиво ответил Витек и тут же сел за уроки.

Уроков было немного, но он никак не мог сосредоточиться. В ушах навязчиво звучали слова Михала: «Чтобы пещера была только моя! Чтобы ты о ней забыл». Зачем ему это понадобилось? Не станет же он сидеть в ней один - со скуки умрешь! Но тогда с кем? С Вечореком? Со Збышеком? Эх, Михал, Михал! А еще называется друг!

Если бы в это время в кухню вошла Агнешка, Витек рассказал бы ей все, все-все! Пускай полюбуется на своего Михала! Витек успел заметить, что Агнешка всегда выгораживает Михала. Ну, может, не выгораживает, но, во всяком случае, заступается: то да се… Интересно, что она сказала бы на этот раз?

Но Агнешка не приходит. Наверно, сидит у себя в комнате… а может, ее вообще дома нет?

Витек никак не может сосредоточиться и в упражнении по орфографии делает две грубейшие ошибки. Приходится зачеркивать и писать заново. На странице сплошная грязь. Пани Толлочко за один только внешний вид наверняка влепила бы двойку…

На пороге кухни появляется Михал. Засунув руки в карманы, он всем своим видом словно говорит, что делать здесь уроки не намерен.

Садится по другую сторону стола, молчит. Может быть, он ждет, что Витек заговорит с ним первым? Не дождется!…

- Витек, слушай, - произносит наконец Михал.