Чудо - из чудес

            — Теперь, говорят, его можно называть по-всякому. Дай попробовать! — не терпящим возражений тоном велела мама и, сделав глоток, сморщилась так, что Владимиру Всеволодовичу и не снилось! — Ты с ума сошел! От такого даже у бразильцев могут начаться судороги. А ты и без того так перезанимался, что тебе, наоборот, нужно пить успокаивающее!

            Мама решительно направилась к холодильнику и достала пакет молока.

            — Давай разбавлю! Ты что забыл, что папа запретил тебе пить такой?

            — Да что он может понимать в литературном труде? — возмутился Стас. — Между прочим, Бальзак написал так много книг только благодаря тому, что выпил десять тысяч чашек крепкого кофе.

            — И умер, между прочим, в пятьдесят лет только потому, что выпил десять тысяч чашек кофе! — не уступила мама и требовательно протянула руку к бокалу: — Не знаю, как насчет литературы, но в сердцах твой отец толк понимает! Или ты с академиком-кардиологом будешь спорить?

            — Нет! — вздохнул Стас. — Мне и разговора с историком-академиком хватило...

            Продолжать спор было лишь бесполезной тратой времени. Если отцу или Владимиру Всеволодовичу еще можно было что-нибудь возразить или хотя бы спросить причину критики или отказа, то мама, когда дело касалось здоровья сына, не позволяла сделать и этого. Ни ему, ни кому бы то ни было другому.

            Прекрасно знавший это, Стас покорно отдал бокал и охнул, увидев, что мама, вылив едва ли не половину содержимого себе в чашку, почти добела развела его кофе молоком.

            — Эх, мама, мама!.. — с упреком воскликнул он и, направляясь к себе, предупредил: — Я работаю! Мне не мешайте!

            — А у меня и без того дел хватает! — берясь за свою чашку, привычно отозвалась мама.

            — И папе тоже скажи, когда придет, что я занят! — обиженно добавил Стас и услышал в ответ:

            — А ему тем более некогда будет!

            Отпивая на ходу из бокала кофе, который, словно в утешение, стал теперь вкусным, Стас еще плотнее закрыл за собой дверь и сел за стол.

            Положив — с глаз долой! — в ящик диктофон, он пододвинул к себе пачку чистой бумаги — побольше.

            Выбрал из канцелярского стаканчика самую надежную, которая не заедает на полуслове, гелевую авторучку.

            И принялся на работу.

            Первый абзац, черкая и перечеркивая, он написал от руки. Затем отпечатал его на компьютере и, постепенно увлекшись, дошел до конца страницы…

            Теперь можно было просмотреть сделанное в печатном варианте.

            Едва дождавшись, когда лист выползет из принтера, Стас схватил его и принялся жадно читать.

            — Да что же это такое делается?.. — простонал он уже на третьем абзаце, на всякий случай дочитал страницу и, скомкав до боли в пальцах, швырнул на пол…

            Тут и опытного взгляда Владимира Всеволодовича не требовалось, чтобы понять, что все, как и прежде, вышло либо витиевато, либо сухо, либо вообще никак!

            — Не то! Совсем не то!.. — простонал Стас и, упав на диван, прикрыл глаза, чтобы снова представить то, о чем так хотел написать…

4

  Ресницы беглеца вздрогнули, глаза широко распахнулись…

...По узким улочкам Синопы, медленно удаляясь от порта, брели два человека: капитан Сизиф и поддерживающий его Янус.

— Найми повозку! Я больше не могу идти... — слышался болезненный стон капитана Сизифа и уклончивый голос Януса:

— Успеем! Успеем!

— Проклятье! Ты лекарь или мучитель?!

— Успеем...

— О, боги! Знал бы Карнеад, кого дает мне в помощь! Постой! Мы с тобой случайно не виделись раньше?

— Эвксинский Понт не так и велик, а ты плаваешь по нему столько лет, что немудрено встретить кого-нибудь дважды!

— О, боги!.. Силы оставляют меня! Слушай и запоминай... Если я не дойду, а, похоже, что это так... ты должен на словах передать сыновьям Лакона, что они должны сделать, чтобы спасти, а не погубить отца... Пираты — народ осторожный... при малейшем подозрении они скорее убьют пленника, чем возьмут выкуп!

— Говори-говори…

— Ты так и не ответил мне, знакомы ли мы… А, впрочем, это уже не имеет значения... Запомни и передай: в записке — план... Место, где находятся деньги для выкупа Лакона...

— Давай ее скорее сюда!

— Нет! Пока я жив, она будет у меня…

— Хорошо, хорошо, как скажешь… Идем!

— Погоди, это еще не всё!

— Как не всё?

— Я не сказал главного — всё остальное свое богатство Лакон спрятал в другом месте.

— Гм-м… Остальное? Богатство?!

— Да, несметное… Он покажет его сыновьям, только когда вернется из плена! Передай им, что их отец находится в Неаполе... Неапо... Неа…

— Каком именно: испанском? Италийском? Скифском? — принялся уточнять Янус, но капитан Сизиф уже не слышал его. Остановив, наконец, повозку, Янус уложил в нее беглеца и засмеялся: — А впрочем, это я и без тебя знаю! Конечно же, в скифском, раз мы подобрали тебя у берегов Боспора! Эй, возница, вперед!

— С радостью, господин, но — куда?

— Да, действительно… — пробормотал Янус и потянулся к капитану Сизифу за запиской.

Но тот из последних сил оттолкнул его руку и, показав одному вознице нацарапанный на клочке папируса адрес, прошептал:

— Скорее…

Это последнее приказание капитана Сизифа было только на руку Янусу.