Чудо-камень

Вдали виднелись хлеба, тучные, бескрайние хлеба. Сам из крестьян, Платон Ильич знал им цену. Любил чистое поле, без сорняков. Мысль заработала в неожиданном направлении. Дети, которых растит он, чем-то похожи на такие тучные хлеба, и в их ребячьих душах порой тоже пробиваются сорняки, и с ними нельзя мириться. Но главное-то не сорняки, а хлеба. Значит, и главные усилия педагога не на то, что является горестным исключением, а на все доброе и сильное, чем богата душа ребенка. Что ж, он всю жизнь так и поступал. И вот его ребята, серьезные, ищущие.

Больше всего сил он отдает таким, как Сенька, Азат, Биктимер, Альда. Они совсем не похожи друг на друга, у каждого свой характер, свои интересы и увлечения, свои успехи и промахи. Умница Альда, например, излишне «морализует», и не от них ли, от школьных педагогов, ее порой назойливые «морали». И тем не менее, все это лишь от доброты души. Такой доброты, случается, еще не хватает многим, и ее нужно разбудить, воспитать, направить.

Вон Юрка Дежнев, порой спотыкающийся, легко уступающий трудностям, неоправданно нетерпимый к любой критике, но упорно ищущий в себе силы, чтобы пробиваться на непроторенные тропки-дорожки. Как же не поддержать его на этом пути! И не только его, а каждого.

Или вон Петька-задира, еще ре умеющий как надо нацелить свою энергию. Он полон сил, которых нельзя не направить на добрые дела.

Так, рассуждал сам с собою, Платон Ильич и не заметил, как спустились к истоку Урала. Он начинается здесь живыми родниками, еще слабыми и робкими. Лишь постепенно они набирают силы и, сливаясь в ручьи, образуют главное русло реки.

История этих мест уходит в глубь веков. Сменяя друг друга, здесь вереницей проходили скифы, сарматы, готы, хазары и печенеги с половцами, Много веков назад тут появились русские. Сюда бежали старообрядцы, стрельцы, крепостные крестьяне. Да и река тогда называлась по-другому — Яиком. Лишь после подавления пугачевского восстания Яик стал называться Уралом. В наше время на реке вырос Магнитогорск — город с мировой славой.

Стали на отдых. Переход был трудным. Усталость валила с ног. Платон Ильич, подбадривая ребят, торопил с ужином, во все вмешивался, чтобы быстрее накормить своих питомцев.

Сенька и Альда с удивлением глядели на речку, скорее, на речушку. Таков тут Урал. Сенька запросто перешагнул с берега на берег, из Европы в Азию. Альда в Европе, он в Азии. Правда, удивительно?

— А может, граница дальше, а не здесь? — гадала Альда.

Сенька не сдавался. Если географы спорят меж собою, почему не поспорить и с ними. Согласен же с ним и Платон Ильич. Это настоящая граница!

А вокруг леса и леса, буйные, часто непроходимые. Каменные россыпи, валуны, останцы — все нагромождено стихийно, беспорядочно и по-своему поэтично. Немного передохнув, ребята уже рыскали среди каменных громад, стучали геологическими молотками, изучали породу за породой. А вдруг обнаружится нефрит? Однако нефрита все не было.

Схватка с браконьерами

На следующие сутки горы сильно понизились. Они мельчали все больше и больше. Чаще встречались небольшие селения, горные озера. У одного из них туристы разбили лагерь и остановились на дневку. После трехдневных переходов Юрка впервые шел сам. Нога зажила, и ему было особенно радостно. Паренек широко улыбался, смеялся, шутил. А часто и задумывался. Все случившееся с ним, все разговоры оставили в душе свой след, и приходилось о многом думать по-новому, что даже нравилось.

Озерцо небольшое, проточное. Три года назад здесь вымерзла вся рыба. А местный учитель на свой риск и страх привез откуда-то мальков и пустил в озеро. Мальки были едва живы: все издалека, вез долга. К удивлению; они не погибли, и вскоре маленькое озерцо закишело рыбой. Да такой, какой здесь никогда не видели: лещ, окунь, хариус, чудесный жирный карп. А вместе с рыбой пришла сюда и беда. Повадились браконьеры. Как хищники набрасываются они на рыбу. Благо бы с удочкой — против удочки тут не воюют — нет же, с сетями. Выгребут уйму рыбы и воровски скрываются. А озеро опустошается. Учитель сам пришел в лагерь, принес приманки, удочки, чтобы угостить юных туристов зеркальным карпом. Такого нигде нет!

За обедом много говорили, смеялись. Учитель рассказывал, как преображаются здешние места. Появилось электричество. Пришло оно издалека. Гигантской шеренгой в сотни верст выстроились они, ажурные мачты, и бредут себе через леса, горы, реки. Стальные великаны несут на своих плечах электрическую реку. Ведь кругом карьеры, прииски, новые заводы, и спрос на энергию огромен.

Местного учителя провожали гурьбой. Он понравился им своей простотой, своей заинтересованностью всем, что нужно людям.

Чувствуется, любит ребят. Говорит о них как о взрослых. Без них он и рыбу не развел бы. Все с их помощью. А сейчас они радиофицируют всю деревню. Своими силами.

Виделись с ним всего час-другой, а расстались как со старым другом, которого знают давно.