Чудо-христианин

Когда прозвучал сигнал грузиться на спасательные шлюпки, все получили спасательные жилеты, которые несколько отличались от стандартного пассажирского снаряжения. Затем пассажиры выстроились возле шлюпок, но тут случилось нечто невероятное: через две минуты после того, как жилеты были надеты, они стали раздуваться до гигантских размеров. Видимо, само их надевание привело в действие некий надувательный механизм. Невероятным было то, что каждый жилет раздувался настолько быстро и становился таким большим, что попросту закрывал человека. Жилеты раздувались выше голов, ниже ног, до диаметра приблизительно в двенадцать футов. Так что если люди были на открытом пространстве — в своих комнатах, в Марина-рум или на палубе — они катались или лежали на полу, практически невидимые под раздутыми жилетами, а если находились в коридоре, то оказывались зажаты со всех сторон.

Все до одного гости стали жертвами бракованных спасательных жилетов. После того как жилеты сдули, пассажиры вернулись в свои кабины, будучи сильно раздосадованными, и вскоре были вполне готовы выслушать объяснения капитана Клауса о том, чья же это была ошибка.

К сожалению, хотя во время учебной тревоги громкоговоритель работал нормально, теперь он, вероятно, был сломан. Капитан Клаус говорил в полный голос, однако его было еле слышно. Все равно что слушать человека сквозь несколько толстых стекол. Сам капитан, казалось, не осознавал, что его никто не слышит, и речь его была долгой, при этом он подкреплял свои объяснения жестами, стараясь таким образом выразить всю гамму своих чувств.

Проблема с громкоговорителем была серьезнее, чем казалось в первый момент. Звук, едва появившись, сходил на нет, и так продолжалось до окончания вояжа.

После того, что случилось во время учебной тревоги на шлюпках, пятнадцать членов команды обошли последовательно все каюты, комнаты, столовую и другие помещения, меняя одну ножку у каждого стула, стола или шкафа на длинную тонкую ножку из бальзы.

Закончив свое долгое и беззвучное выступление, капитан улыбнулся, отсалютовал и покинул капитанский мостик. В это время вся мебель начала рушиться — через полчаса на «Христианине» не осталось ни одного целого стула, стола или шкафа.

В игральных комнатах, салонах, в бассейне стали появляться какие-то странные люди. Во время послеобеденного дансинга в зал ворвалась, расталкивая танцующие пары, огромная бородатая женщина, абсолютно голая, и была немедленно схвачена корабельным доктором.

Водопроводная система пришла в негодность, а в конце концов одна из дымовых труб «Христианина» опрокинулась — да так, что упала прямо на столовую, и все помещение оказалось затянуто облаком маслянистого дыма. С этого момента вояж превратился в один сплошной кошмар.

По всему кораблю были развешены таинственные плакаты:

Поддержка психоаналитика ПОГОДИТЕ АПЛОДИРОВАТЬ ЧАТТАКВИДДИКУ!

На стенах и палубах огромными неровными буквами были нацарапаны разнообразные лозунги, в основном политического содержания:

СМЕРТЬ БОГАЧАМ! США — ОТСОСИТЕ!

После всех этих неприятностей почти всем пассажирам потребовались утешение и поддержка корабельного доктора, этого великого целителя душ.

— Доктор, ради бога, что здесь происходит? — в ярости спрашивал пассажир. Доктор отвечал с загадочной улыбкой, поднимая брови, слегка строго.

— Морская болезнь? — с мягким упреком спрашивал он. — Да? Вы раздражены, потому что происходящее не вполне вас удовлетворяет? Так в чем же проблема?

— Проблема?! — восклицал выведенный из себя пассажир. — Господи, доктор, неужели вы думаете, что моя жалоба беспричинна?

Доктор отворачивался и пристально смотрел на море, подперев тонкими пальцами подбородок, пытаясь отвлечься от происходящего. Потом он поворачивался к пациенту и дружелюбно продолжал:

— Давние и беспричинные страхи, — говорил он громким, звучным голосом, — чаще всего стоят за нашими тревогами… — И продолжая в том же духе, пока пассажир не взрывался от нетерпения.

— Боже мой, доктор! Я пришел сюда не для того, чтобы послушать лекцию по психологии — я пришел выяснить, что, черт возьми, происходит на борту этого корабля?!

Однако и после этих вспышек гнева доктор оставался спокойным и дружелюбным, успокаивал пациента и делал какие-то пометки в своем блокноте.

— Так вы говорите, спасательный жилет раздулся чрезмерно? И таким образом вы оказались зажатым в коридоре? — это же было ваше выражение — «зажат в коридоре» — и в тот момент вы испытали чувство сильной тревоги, скажем так.

А теперь позвольте у вас спросить…

Он мог вести себя и более эксцентрично: трясти головой из стороны в сторону, тайком наблюдая за реакцией пациента, и коварная, сумасшедшая улыбка играла на его губах, издававших неслышный шепот, а то и шипение.

В конце концов, пациент вскакивал на ноги.

— Ну хорошо, доктор, но вы же можете, черт возьми, хотя бы выписать мне транквилизаторы?

Но доктор не был похож на человека, готового выписывать лекарства всем без разбора.