Чудо-мальчик

Каждый день под руководством полковника Квона я проводил те странные эксперименты. Сглотнув слюну, я просовывал руку в ящик и вытаскивал оттуда предмет. После, следуя указаниям полковника Квона, голос которого доносился из динамика, я гладил этот предмет, лизал, рвал, бросал. Все, что от меня требовалось, — это угадать, что за человек был его владельцем. И я, бормоча и заикаясь, диктовал в микрофон: «Это мужчина двадцати трех лет. Студент. Учится плохо. У него длинные волосы».

Сидя один в пустой комнате, я должен был рассказывать, что представляет собой хозяин вещи, происхождение которой было мне неизвестно. Такая работа изматывала меня. Потому что, как только я брал в руки предмет, передо мной ясно возникало лицо его владельца. У меня рождалось ощущение, будто я гляжу на скульптуру, поставив ее прямо перед собой. Казалось, что, если бы мне дали больше времени, я смог бы сказать, сколько у этой скульптуры морщин возле глаз и насколько глубока ямочка над верхней губой.

Однако, ясно понимая, что, если действительно покажу такие способности, эта организация уже никогда не отпустит меня, я представлял себе и описывал лица совсем не тех людей, что видел на самом деле. Говоря о сложности эксперимента, проводимого в Институте по развитию талантов, я имею в виду именно это. До определенного момента я раз за разом проделывал следующий трюк: вспоминая лица людей, которых встречал когда-либо, я начитывал на диктофон информацию об их жизни и свое собственное впечатление о них. Благодаря этой хитрости, даже спустя несколько месяцев в деле изучения моих суперспособностей не наблюдалось никакого прогресса. Когда настало лето, полковник Квон решил, что для исследования моего дара надо найти другой способ. Так я познакомился с мистером Питером Джексоном.

No, no. Master, not just Mister

Мистер Питер Джексон сам был экстрасенсом. В американском разведывательном управлении он долгое время обучал мальчиков, обладающих суперспособностями. Когда я встретил его, ему было семьдесят три года. Он уже вышел в отставку и занимался тем, что, проживая на острове Шри-Ланка, искал ребят, сохранивших воспоминания о своих предыдущих жизнях. В Корею он приехал после звонка из разведуправления.

В ходе подготовки к его приезду, вероятно, произошло небольшое недоразумение. Штаб-квартира разведуправления мистера Питера Джексона рекомендовала его, пользуясь тем, что он находился в Азии, но сам он приехал в Корею, будучи уверенным, что я один из тех самых мальчиков с воспоминаниями о прошлых жизнях. Однако стоило нам встретиться лицом к лицу, как ему все стало ясно: он еще не успел сесть на стул, как уже понял, что я ничего не знаю о своих предыдущих воплощениях. Тем не менее он также почувствовал и мою силу, и мой страх перед ней. Разговор между нами представлял собой мысленный диалог, за все время которого, если не считать нескольких моментов недопонимания, связанных с переводом английских слов, ни разу не возникала необходимость выразиться вслух. Нашу беседу я привожу ниже.

— Ты сейчас сам соприкасаешься с источником энергии, — объяснил он вслух, а мысленно произнес: «Энергия идет оттуда, и тебе не стоит ее бояться или беспокоиться, потому что тебе никогда не дадут больше необходимого».

«Это значит, что я теперь никогда не смогу жить как обычный человек?» — также мысленно спросил я.

«Ха-ха-ха, даже попав в такую ситуацию, он хочет жить как обычный человек? — раздался в моей голове его смех. — Ты не должен желать жить обычно. Нет более унылого желания, чем желание жить обычной жизнью».

— Необходимо, чтобы ты ощущал в себе жажду вырваться из нашей серой действительности, — сказал он так, чтобы слышали уже все. — Это станет важным для нас в будущем. «Нужно снова и снова хотеть стать чудо-мальчиком, — пояснил он уже только для меня. — Жить с желанием заполнить каждое мгновенье жизни чудом», а вслух добавил:

— Пока ты чудо-мальчик, никто в мире не сможет растоптать или разрушить то чувство изумления, с которым ты встречаешь каждый новый день.

«Что-то подобное говорил и полковник Квон», — отметил я про себя.

«Кто такой полковник Квон?»

Я указал головой на полковника Квона, который сидел рядом со мной. Мистер Питер Джексон состроил гримасу неудовольствия: «Почему все называют его кротом?»

«Долго объяснять», — передал я мысленно и добавил, что в любом случае сейчас я не мог бы стать обычным мальчиком, даже если бы захотел, потому что у меня нет ни отца, ни матери. Тогда мистер Питер Джексон закрыл глаза и погрузился в медитацию. Со стороны казалось, что он спокоен, как море, на котором затихли волны. Что до меня, трудно даже вообразить, насколько я был напряжен. Но я не чувствовал ничьей души.

«Прошу извинить меня, видимо, у тебя отец умер недавно. Между его энергией и твоей до сих пор ощущается связь, хоть ее и непросто уловить. Это означает, что он все еще вспоминает тебя».

Когда я услышал слова об отце, мое сердце точно замерзло и стало твердым, как лед.

«Однако есть и другой поток энергии, направленный к тебе. Он, кажется, исходит от твоей матери».