Чудо-моргушник в Некитае

- Э, нет, - отвечал аббат Крюшон, - обычного крещения тут недостаточно. Надо принять боевое крещение.

- И что же тогда?

- Все в один миг прояснится. Стоит только принять это боевое крещение, как в один миг разрешатся все эти детские вопросы, с которыми вы тут плюхаетесь. Всеобщее счастье, методики, подсчет эффективности - все это откроется в один миг и будет сиять в мозгах огненными буквами, - наставлял язычников аббат.

Тухлые огни в глазах Сюй Женя разгорелись как две болотные гнилушки, и он немедленно изъявил готовность принять боевое крещение. Заместитель Тяо Бин к этому присоединился. Аббат сурово предупредил о жесточайших испытаниях, через которые придется пройти кандидатам до, а в особенности во время боевого крещения и потребовал абсолютного послушания. Два додиковатых начальника обещали это.

- Нам понадобится батут, кольца с паклей, шелковые тросы и пояса и ещё кое-что, - наказал Крюшон. - Но сначала мы предварим все испытанием на выносливость. Вы готовы к тому, чада?

- Да, да! - нетерпеливо отвечал Сюй Жень. - Готовы.

- Тогда начнем вот с чего. Обойдите со спущенными штанами все комнаты, где находятся ваши подчиненные, показывайте друг на друга одной рукой, а другой хватайте себя за свои ятра и нараспев произносите: Он козел! Он додик! Он гондурас! - а потом поворачивайте к ним свой зад и машите около него левой рукой и чирикайте сойкой: Фью-фью! Фью-фью! - и идите в другую комнату.

- Как? - переспросил Сюй Жень. - Вот так? Он додик, гондурас, козел? и Сюй Жень с удовольствием показал на Тяо Бина.

- Нет-нет! - строго поправил Крюшон. - Порядок слов мантры нельзя менять, это очень важно. Он козел, он додик, он гондурас - именно в такой последовательности.

- А что потом? - спросил Тяо Бин, который был не столь воодушевлен, как его начальник.

- А потом вам надлежит взять у ваших рикш коляски и развести по домам ваших подчиненных, а утречком - ко мне, отвезете меня в управу. Да! - штаны надевать нельзя.

Сюй Жень несколько сник - все-таки его опасения насчет рикшинга оправдались. Но Сюй Жень, как это часто бывает с подобными гондурасами, крайне тяжело поддавался доводам разума и истины, зато легко мог быть обморочен любым проходимцем и проглотить самую баснословную глупость, если только эта глупость шла в струю с его психическим расстройством. Так что теперь он крепко сидел на крючке и, как в том и был уверен аббат, готов был хоть яйца свои изжарить на сковороде, если то будет велено для нужд всобщего осчастливливания.

Так и оказалось. Утром два чиновника без штанов, но, правда, в длинных рубашках, стучали копытами, то бишь каблуками под окнами аббата. После этого они весь день под началом аббата Крюшона сооружали укрепления и приспобления, необходимые для боевого крещения. Происходило это под окнами их управы (а она находилась на третьем этаже здания, где размещались прочие государственные ведомства, и между прочим, на втором этаже был кабинет министра внутренних дел обер-полицая Кули-аки). За этот день два начальника установили двойной батут, укрепили два железных обруча над ними, в обручи поставили два больших чана с водой - которую позже заменили на поросячью мочу, ибо это сообщает большую полноту и глубину откровения при боевом крещении - ну и т.д. А на крыше были сооружены двое мостков для того, чтобы прыгать оттуда на тросе - тарзанкой, как это принято называть.

Следующий день двое путевожденцев собственноручно оборудовали ещё и полосу препятствий - впрочем, некоторую помощь им с удовольствием оказывали и подчиненные, посвященные в предстоящее испытание. И только через несколько дней, когда все было сооружено, аббат объявил, что настала пора решительных испытаний. Раздевшись догола два начальника на четвереньках устремились один навстречу другому, причем, они должны были пятиться раком. С разных сторон они продвигались к крутой горке, при этом должны были забираться в окопы, ползти по лужам и сквозь трубы, а когда один видел другого, то швырял в него комья грязи. Задачей каждого было занять вперед другого эту крутую горку, а она был покрыта мокрой глиной и называлась курганом славы, и тот, кто опережал другого, причащался, как сказал аббат, более полного откровения и более совершенного знания эффективности. Затем чемпион должен был дождаться напарника, и вот тут, стоя плечом к плечу, они должны были трижды подпрыгнуть на одной ноге и испустить троекратный клич:

- Пыдла-пыдла!