Чудо-моргушник в Некитае

- А не у тебя ли остановились французы - граф и аббат?

- У меня, у меня...

- А могу ли я видеть кого-нибудь?

- Да, граф Артуа уже проснулся... заканчивает завтракать... я думаю...

- Ну, так проведи меня в дом и доложи...

Голоса хозяина и гостя сместились и слышались уже не снаружи, и внутри дома. Граф наскоро оделся и привел себя в порядок. Меж тем из-за двери донеслись шаги, и голос незнакомца возмущенно поправил А Синя:

- Нет, не так! Не ПЕ ДЕ Растини, а де Перастини!.. Понял? - де Перастини. Пэ де Растини - это мой предшественник, наш король отозвал его... А я - де Перастини, кстати, бывший граф.

- Да, да, - сладко пропел А Синь, - я так и доложу - де Педерастини...

- Де Перастини! - взревел возмущенный итальянец.

В дверь постучали - впрочем, она оказалась не заперта, хотя граф отчетливо помнил, что закрыл её, ложась спать.

- Господин граф! К вам тут гость, - доложил А Синь, просовываясь в дверь.

Граф широко открыл дверь, и в комнату всунулся мужчина помятого вида и довольно внушительных габаритов, но не плотный, а какой-то по-бабьему рыхлый и с распаренным лицом, будто только что из бани, чем он напомнил Артуа краснолицего британца Тапкина. Гость был одет во фрак и белую рубашку не первой свежести, а его цилиндр и плечи были обсыпаны лягушачьей икрой.

- Разрешите представиться, - обратился незнакомец с широкой дружелюбной улыбкой - впрочем, в ней, как и во всем его облике, было что-то неисправимо низкопробное, - мое имя Винсент де Перастини, бывший граф, а ныне посол Италии в этой азиатской стране!

Он протянул руку графу и наклонившись к уху Артуа произнес многозначительным свистящим шепотом:

- Здесь много н_а_ш_и_х!

И де Перастини, осклабившись, подмигнул.

- Простите, не понимаю вас, - отвечал граф. - Кого это - наших?

- Ну, наших... - и де Перастини вновь подмигнул. - Ну, все, как там тебя - А... ? - обратился он к А Синю.

- А Синь, - подсказал с улыбкой хозяин.

- Да, Синь - иди, нам тут с графом надо о благородных делах потолковать.

- Нет, погоди-ка, - остановил граф А Синя, - я хотел спросить - какого черта вы прислали мне эту лягушачью икру в комнату?

- По вашей просьбе, господин граф, по вашей просьбе, - отвечал А Синь в своей всегдашней манере - кивая и улыбаясь. - Вы ни свет ни заря высунулись из своей комнаты и велели подать вам завтрак в постель.

- Да? - в замешательстве спросил граф. - Что-то не помню, чтобы... Ну, хорошо, а какого черта вы решили, будто мой завтрак - это лягушачья икра?

- А, так это вы сверху вывалили на меня эту пакость? - догадался де Перастини.

- О, я покорно прошу прощения, - спохватился Артуа. - Это вышло совершенно случайно... Но отвечайте же мне, скверный вы человек! Чтобы не смели подавать мне больше эту икру - ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин - я терпеть не могу эту гадость. Вы поняли меня, А Синь?

А Синь улыбался и кивал, однако отвечал отказом:

- Никак нельзя, господин граф, нельзя, нельзя... Повелением императора я обязуюсь кормить вас исключительно национальной пищей... Питайтесь в харчевне за свой счет или просите императора, чтобы отменил свой приказ.

- Он прав, - поддержал итальянец. - Тут уж ничего не попишешь. Я изо дня в день вынужден есть спагетти с сыром, увы...

- Что же делать? - спросил граф. - Вы не могли бы одолжить мне немного денег, пока я не переговорил с императором?

- Увы, - развел руками де Перастини. - Хотя... Да иди же ты, А Синь, иди! - мне надо переговорить с графом с глазу на глаз.

А Синь закрыл дверь, и де Перастини затрещал так, что стало непонятно - зачем было прогонять А Синя - голос итальянца можно было слышать и с улицы.

- Ну, ребята, вы даете! Как вы неосторожно - прямо на лестнице, на виду у слуг!.. Все наши сегодня только о вас и говорят... Граф, вам мой совет - поберегите партнера... Хороший партнер это... - де Перастини печально вздохнул. - Уж я-то знаю, что значит остаться без партнера!..

- Позвольте, - холодно остановил его граф, - я ни понимаю ни слова. Кстати, я вчера не видел вас при дворе среди послов.

- Не мог быть, не мог быть... Вы знаете - этот мерзавец прусский посол отнял моего слугу Верди.

- Что вы говорите?

- Да, - жалобно подтвердил де Перастини. - Видите ли, он у меня был из Швейцарии. И вот, негодяй Пфлюген убедил Верди, будто он не из итальянского кантона, а немецкого. Теперь Верди называет себя Гринблат-Шуберт и прислуживает этому захватчику пруссаку. А я... - горестно вздохнул Пфлюген. - Я остался без партнера... Так что, - затрещал он, - берегите, берегите аббата! Я понимаю - вы молоды, кровь у обоих играет, но все-таки это уж чересчур - гнать своего партнера через всю столицу, а потом... прямо на ступеньках... Эх, все же вы, французы, отчаянный народ! Вы, наверное, гасконец, граф?

- Да, верно, но...

- Ну вот, оно и видно! Но все равно - нельзя, нельзя так! Заездите аббата и... Я, конечно, не хочу вам накликать беду, уж я-то знаю, что это такое - остаться без партнера!.. Берегите, берегите аббата!

- Вы, я вижу, - холодно остановил его граф, - подумали что-то совсем не то. Мы с аббатом споткнулись и упали на лестнице.