Чудо на Гудзоне

Когда делишь кабину с другим пилотом, то еще до отхода от телетрапа многое подмечаешь. Можно понять, насколько второй пилот организован, какой у него темперамент, каковы его интересы. Какие он нашел способы справиться с огорчительными и отвлекающими внимание вопросами сокращения зарплаты и потерянной пенсии, с которыми сталкиваемся ныне мы все? Как он взаимодействует с бортпроводницами, особенно если одной из них была его бывшая жена?

Полетав с ним некоторое время, ты накапливаешь впечатления. Все, с кем я летал, – компетентные и способные люди. Это основа. Но является ли человек, сидящий в соседнем кресле, тем, у кого я могу чему-то поучиться? Обладает ли он таким мастерством, что все в его руках словно делается само собой (в то время как все мы знаем, что это не так)?

Мои знакомые пилоты, которые, как кажется со стороны, справляются со своей работой с наименьшими усилиями, обладают некими качествами, выходящими за рамки обычной компетентности; это не просто люди, которым можно доверять. Складывается впечатление, что такие пилоты способны найти взвешенное решение почти для любой проблемы. Они воспринимают пилотаж как интеллектуальное испытание и рассматривают каждый час, проведенный в небе, как дополнительную обучающую возможность. Я всегда старался быть такого рода пилотом. И получал огромное удовлетворение, совершенствуясь в том, что трудно сделать хорошо.

Перед тем как отправиться на работу, я строю мысленную модель запланированного на сегодня полета. Я начинаю с создания той «ситуационной осознанности», важность которой так часто подчеркивали во время службы в ВВС. Я хочу знать – еще до прибытия в аэропорт, – какие метеорологические условия ждут меня между точкой отправления и точкой назначения, особенно если предстоит лететь через весь континент.

Пассажиры, как правило, не представляют, сколько сил пилоты вкладывают в рейс. Например, я, насколько это возможно, стараюсь избегать турбулентности. Я часто прошу диспетчера компании проверить, не даст ли мне изменение маршрута более спокойный воздух. Во время рейса я прошу авиадиспетчеров помочь мне определить, обеспечит ли изменение высоты более спокойный полет, или затребовать отчеты пилотов ближайших самолетов. Я хочу обеспечить своим пассажирам и экипажу наилучший возможный полет. Турбулентность часто непредсказуема, и порой избежать ее не удается, но мне нравится интеллектуальная задача поиска спокойного воздуха.

За свои двадцать девять лет работы пилотом гражданской авиации я перевез около миллиона пассажиров, и до рейса 1549 вряд ли многие из них меня вообще запоминали. Пассажиры могут поздороваться со мной, поднимаясь на борт, но с той же вероятностью они просто не заметят моего лица. После безопасной посадки они продолжают жить своей жизнью, а я возвращаюсь к своей.

Вероятно, сотни тысяч людей смотрели репортажи о рейсе 1549, не сознавая, что когда-то их благополучие на пару часов оказывалось в моих руках. Так уж устроено наше общество: мы ненадолго доверяем благополучие своих близких и свое собственное незнакомым людям, а потом больше никогда не встречаемся с ними.

Я часто стою у двери кабины, чтобы попрощаться с пассажирами после рейса. Мне нравится взаимодействовать с ними, но вполне понятно, что после всех долгих лет моей работы множество мелькающих мимо лиц сливаются в одно туманное пятно. Некоторые пассажиры стоят особняком – эксцентричные чудаки, восторженные новички, узнаваемые лица, летящие первым классом.

Однажды вечером в конце 1990-х годов я пилотировал MD-80, рейс из Нового Орлеана в Нью-Йорк, и первым классом с нами летела комедийная актриса Эллен Дедженерес. Вскоре после того, как она заняла свое место 2D, и перед тем, как мы покинули гейт, второй пилот вышел из кабины, остановился в начале салона и восторженно приветствовал ее следующими словами:

– Это же вы – та самая уморительная дамочка!

Мне было забавно наблюдать эту сценку. Я сам не стал бы делать Эллен подобный «комплимент», и, уверен, в какой-нибудь инструкции наверняка говорится, что нам не положено называть пассажиров «уморительными дамочками». Но Эллен улыбнулась и, похоже, восприняла эти слова благосклонно.

Мы вернулись в кабину и повезли Эллен и всех прочих «уморительных» пассажиров, оказавшихся в тот день на борту нашего самолета, в Нью-Йорк.

Рейсы почти всегда бывают рутинными, но всякий раз, начиная буксировку от гейта, мы должны быть готовы к неожиданностям. Около десяти лет назад я летел из Филадельфии в Вест-Палм-Бич, штат Флорида. В девять вечера мы были на высоте в 35 000 футов (10 668 м), примерно в 50 милях (80,47 км) к югу от Норфолка, штат Виргиния, когда бортпроводница сообщила мне, что у нас на борту 57-летняя женщина плохо себя чувствует.