«3 марта 1945 г. мы перелетели с нашего аэродрома в Люнебурге в Виттмундхафен, где приземлились в 17.49. С нами немедленно провели метеоинструктаж по очень специальному вылету на дальний перехват над Англией, и затем в 23.21 я взлетел на своем Ju-88G-6. Мой экипаж включал бортрадиста фельдфебеля Хема Шмитца, бортстрелка унтер-офицера Юппа Хорозивича и штурмана унтер-офицера Унберайта.
После пересечения линии немецкого побережья мы снизились до высоты 100 метров, чтобы избежать обнаружения британскими радарами. На подходе к английскому берегу мы могли видеть к югу от себя корабли, которые направлялись на север.
Это стало возможно потому, что вышла луна и видимость была очень хорошей. Эти корабли не представляли интереса для нас, или, по крайней мере, мы так тогда думали!
Немного позже мы поднялись на крейсерскую высоту и впереди, вдоль побережья Уоша и Хамбера, увидели прожекторы, обшаривавшие ночное небо. Чтобы избежать обнаружения, я стал искать область неба, куда лучи прожекторов не перемещались. Миновав ее, я уменьшил обороты двигателей и снизился. Вскоре после этого я увидел вдали какие-то огни и полетел в том направлении. Приблизившись к тому месту, я обнаружил аэродром, который был полностью освещен. Его огни подхода, а также огни взлетно-посадочной полосы и синие огни рулежных дорожек горели с высокой интенсивностью, словно в мирное время.
Я начал снижаться и увидел перед собой четырехмоторный бомбардировщик. Однако, будучи очень быстрым, чтобы приблизиться под правильным углом и с нужной скоростью, должен был сначала выпустить закрылки. Несколько секунд спустя, поскольку наша скорость все еще была слишком высока, мне пришлось также выпустить и шасси. В этот момент бомбардировщик начал разворот, выполняя последний этап захода на посадку. Внезапно аэродромные огни выключились, и по синим выхлопным огням мы могли видеть, что самолет перед нами начал новый вираж. Убрав шасси, мы приблизились, и первые выстрелы поразили бомбардировщик в правое крыло, которое немедленно загорелось. Бомбардировщик пошел вверх, и его хвостовой стрелок начал стрелять, как бешеный. Когда мы прошли под ним, я открыл огонь из нашей «Schrage Musik», и несколько секунд спустя бомбардировщик врезался в землю и взорвался.
Я намеревался возвратиться к тому же аэродрому, но там начали стрелять множество зениток, и мы решили направиться на север. К нашему удивлению, в доках Гулля было много огней, и даже автомобили на улицах ехали с включенными фарами. Мы собирались нанести докам некоторый ущерб, но огни погасли, и вместо этого мы повернули домой. Зная, что в этом районе есть аэростаты заграждения, я снизился до очень малой высоты и направился к середине Хамбера. Видимость улучшалась наличием луны.
Мы миновали маяк Спурн-Хеад настолько низко, что его свет был выше нас! Мы глубоко вздохнули, надеясь, что худшее позади. Мы ошибались! Мы поднялись приблизительно на 1500 метров, когда внезапно оказались под градом артиллерийского огня, и трассеры пролетали мимо наших ушей, словно светлячки. Помните те корабли? Это был конвой, направлявшийся на север, и мы только что влетели прямо в его середину. Я немедленно занял более низкую высоту и невредимым миновал эту армаду».
