Чудо перевоплощения

После перевязки я поспешила покинуть госпиталь. На улице вернула халат грустному студенту, который по-прежнему стоял один, с очередной сигаретой в руке, и направилась к машине. Села за руль и сразу набрала номер Порошина.

– Володя, – я почти кричала в трубку, – почему ты не сказал мне, что Ларионов ранен?!

– Так ты все-таки пошла к нему в больницу? – возмутился он в ответ. – Я же просил тебя, Женя!

– Почему ты не сказал мне, что Ларионов ранен? Почему, почему? – твердила я как заведенная.

– Потому что это не имеет к тебе отношения.

– Меня подозревают в нападении на него? – я старалась говорить спокойно.

– И тебя тоже. Ларионов успел дать показания и составить твой фоторобот еще до ранения, а потом уже случилось это несчастье. На него напали вчера ночью, он был без сознания и не сказал, кто был нападавшим. Поэтому пока ты – номер один в списке подозреваемых.

– Какая прелесть, – я больно шлепнула себя по бедру, от обиды, – ну, какая же прелесть! Неужели ты не мог меня предупредить?

– Я предупредил, но ты…

– Идиот! – в сердцах сказала я и бросила трубку на заднее сиденье.

Повернула ключ в замке зажигания и рванула с места.

Зазвонил мой мобильный телефон. Я подумала, что это мне перезванивает Порошин, поэтому, не посмотрев на определившийся номер, сразу ответила:

– Что еще?

Но это оказался не Порошин, а Саня с автосервиса.

– Эй, эй, ты что это такая злая?

– А, Саня, извини, я ждала звонка от другого человека.

– Надеюсь, мой звонок тебя больше порадовал?

– Разумеется, – тихо ответила я, – что случилось?

– Тебя тут какой-то мужик разыскивает.

– Какой еще мужик?

– Ну, обычный такой, молодой, высокий.

– Что ему нужно? И почему он меня у тебя разыскивает?

– Сказал, что видел тебя вчера на «жуке». Через ГАИ пробил номера и узнал, что машина эта принадлежит нашей службе проката. Говорит, что ты ему очень нужна. Попросил передать тебе, что будет на том же месте сегодня вечером, в семь тридцать.

– На каком том же месте? – удивилась я.

– В торговом центре, насколько я понял. А где конкретно, – усмехнулся Саня, – это уж тебе лучше знать.

– Спасибо, – я закончила разговор.

Интересно получается: меня так просто вычислили, а я даже не заметила, как и когда! Я быстро набрала номер администратора «Золотой бухты». Не знаю, что это за человек и кем он приходится Колывановой, но Зинке лучше исчезнуть на время.

– Добрый день, соедините меня, пожалуйста, с номером двадцать четыре.

– Минуточку, – ответил приятный женский голос.

После нескольких гудков я услышала Колыванову.

– Слушаю, – похоже, она снова спала, по крайней мере, говорила она медленно и протяжно.

– Зина, как дела?

– О, Женя, – она явно удивилась, услышав мой голос. – Все нормально, а что?

– Быстро собирай вещи, мы переезжаем.

– Зачем? – Она явно не хотела покидать насиженное место.

– Так надо, не теряй времени. Я уже еду за тобой.

Мне пришлось попетлять по дороге в «Золотую бухту»: я проверяла, нет ли «хвоста». Когда окончательно убедилась, что меня никто не преследует, подъехала к отелю. Машину не стала парковать на стоянке, бросила ее прямо перед входом. Влетела в отель, перепрыгивая через ступеньки, поднялась на свой этаж и постучала в запертую дверь нашего номера.

– Женя, ты?

– Я.

Зинка уже собралась, и теперь, пребывая в полном неведении о происходящем, стояла передо мной с удивленным выражением лица.

– Что случилось, к чему этот переезд?

– Потом объясню.

Я побросала свои пожитки в сумку, огляделась, проверяя, не забыли ли мы чего-нибудь, и скомандовала:

– Пошли!

– Скажи хотя бы, куда мы переезжаем?

– Пока сама не знаю. Ты просто молча следуй за мной, и все будет хорошо. – Похоже, я отбила у Колывановой всякое желание задавать дополнительные вопросы.

Нашим новым пристанищем стал санаторий «Желтая осень». Место это разительно отличалось от «Золотой бухты», и Зинка не замедлила высказать вслух свое разочарование:

– Мерзость какая, тут пахнет крысами!

– А ты не нюхай.

– Неужели нельзя было просто переехать в другой номер?

– Нельзя.

Мы разместились в двухместном номере, на этот раз наши кровати разделяла тумбочка с покосившейся дверцей. Кровати безобразно скрипели, окна номера выходили на задний двор, ванна пугала ярко-желтым, въевшимся в эмаль пятном.

– Понятно, почему это место называется «Желтая осень», – поморщившись, сказала Зинка. – Тут тоскливо, как осенью, и все такое же желтое.

– Скоро мы и отсюда съедем. – Я думала, что обрадовала подругу, но она неожиданно запротестовала:

– Нет уж, не надо, я не собираюсь скакать с места на место! Останемся здесь.

До встречи с незнакомцем в торговом центре оставалось больше трех часов. Я планировала пройтись по территории «Желтой осени» и осмотреться, но звонок Порошина изменил мои планы. После того как я так невежливо простилась с ним, он решил реабилитироваться.

– Я узнал кое-что о ребятах, напавших на тебя на улице Казакова, тебя это еще интересует?

– Разумеется, – сдержанно ответила я.

– Тогда буду ждать тебя на нашем месте. И не забудь привести себя в порядок.

– Что ты сказал? – возмутилась я.

– Сделай так, чтобы я тебя не узнал.