Чудо под Москвой

Судьба 525-го полка ПТО демонстрирует влияние распутицы на обе стороны тех боев. В докладе В.И. Казакова по итогам боев указывалось: «Попытки вывести материальную часть из-за плохого состояния дорог оказались безуспешными. Автомашины ЗИС-5 не могли вывести даже с ОП 85 м/м орудия. Командир полка отдал приказ – взорвать орудия, что и было сделано»[16]. В итоге было взорвано семь 85-мм орудий. Немцы для своих 88-мм зениток располагали полугусеничными тягачами, способными преодолевать раскисшие дороги.

В конце дня 25 октября, как ни странно это может прозвучать, создавались неплохие предпосылки для удержания Волоколамска. К городу на всех парах двигалась из резерва 28-я танковая бригада, располагавшая в том числе тяжелыми танками КВ. Это давало в руки К.К. Рокоссовского сильный аргумент как против немецкой пехоты, так и против боевых групп 2-й тд. К сожалению, выделенный 16-й армии подвижный резерв до Волоколамска так и не добрался. На соседнем, Можайском направлении, произошел прорыв противника в глубину (как он произошел, подробнее см. ниже).

10-я тд ХХХХ тк ударом с юга захватила Рузу и продвинулась далее до Скирманово. Такой прорыв трудно назвать иначе как катастрофой, т. к. он угрожал тылам 16-й армии. Более того, немецкие танки оказались в непосредственной близости от штаба К.К. Рокоссовского в Язвище.

В ходе переговоров Г.К. Жукова с К.К. Рокоссовским, состоявшихся вскоре после полуночи (в ночь на 26 октября), командующий 16-й армии предлагал выставить против прорвавшегося противника заслон из 18-й сд. Рокоссовский изложил свой план так: «считаю более целесообразно дать ему бой на рубеже обороны 18-й сд, расстроить его огнем обороны и добить действиями танковой бригады, не выбрасывая танков вперед для самостоятельных действий вне взаимодействия со своими войсками». Однако командующий Западным фронтом не поддержал командарма. Жуков прямо усомнился в плане «расстроить огнем обороны»: «Допускать подвижного противника с танками со слабой обороной дивизии двухполкового состава, только что сформированной, будет неправильно. Такую оборону он сумеет смять прежде, чем будет оказано противодействие». Наиболее действенным средством борьбы являлись танковые бригады. Рокоссовский сразу же предлагал задействовать недавно переданную ему 28-ю тбр, Жуков его поддержал и добавил 4-ю тбр М.Е. Катукова, а также пообещал возможность использовать фронтовой резерв, 27-ю тбр. Последняя в тот момент выгружалась в Истре.

Надо сказать, что К.К. Рокоссовский в разговоре с Г.К. Жуковым напомнил ему, что Скирманово находится за линией разграничения 16-й и 5-й армии, находясь в полосе соседа. Командующий 16-й армии прямо сказал, что два проблемных направления для него это перебор: «Руководить этой операцией для меня затруднительно, так как из Ваших слов я должен буду руководить операциями у Волоколамска». Жуков подтвердил сохранение разграничительной линии, но отклонил вопрос о руководстве операции Л.А. Говоровым: «противник выходит на Ваше Ново-Петровское, где развернута Ваша 18 сд». Жуков также пообещал Рокоссовскому помощь в управлении войсками под Скирманово в лице заместителя командующего 5-й армией генерал-лейтенанта Богданова и Г.К. Маландина из штаба фронта.

Собственно, для К.К. Рокоссовского прорыв через Рузу на Скирманово означал невозможность использования под Волоколамском 28-ю тбр, которая находилась уже на пути к городу. Нет сомнений, что она могла повлиять на бой с танками и мотопехотой 2-й тд немцев. Бригада, которой тогда командовал подполковник К.А. Малыгин, один из ветеранов Приграничного сражения на Украине (тогда он служил в 22-м МК), перехватывается новым приказом буквально по дороге. Позднее в мемуарах тов. К.А. Малыгин рассказал трогательную историю о командирском чутье и чернооких девушках, поведавших о немецких танках в Скирманово. Однако в собственноручно подписанном докладе по горячим следам событий обстоятельства поворота на Скирманово оказываются более прозаичными: на марше поступает приказ штаба фронта «уничтожить Покровскую группировку противника». Причем Жуков не ограничился передачей приказа, а предпочел лично развеять все сомнения комбрига относительно приоритета поставленных задач, Малыгин в докладе прямо пишет: «Меня вызвал к телефону генерал армии тов. Жуков и подтвердил задачу»[17]. К.А. Малыгин подчинил себе «батальон истребителей» местного ополчения, позднее в мемуарах он их описал так: «У здания райисполкома толпилось около сотни вооруженных винтовками ополченцев под командой милиционера при револьвере, шашке и бинокле, сидевшего на рослом белом коне»[18]. Однако попытка его использовать для разведки успеха не имела. Как писал Малыгин: «Батальон истребителей, ведя разведку, попал под огонь танков и разбежался». Впрочем, от необстрелянных людей трудно ожидать грамотных действий уже в первом бою.