Чудо поцелуя

— Кажется, водопровод работает, — невежливо перебил он. — Можно умыться… Теперь надо посмотреть, что с ногой у рыженькой, — напомнил Уоткинс, когда они с Нэнси хорошенько отмыли окровавленные руки. — Лучше это сделать вам. При виде меня она съеживается от страха. Это очень глупо, но я не могу в этом винить почти ребенка.

Он-то считал, что ему наплевать, когда люди смотрят на него как на морального урода. Но перекличка в ресторанчике по поводу их прибытия показала, что это не так.

Девушка-подросток, может быть, и боялась Джо Уоткинса, подумала Нэнси, но — вот странное дело! — сама она не испытывала никакого страха.

— Рыженькая подождет. Сейчас ваша очередь.

Его глаза, обведенные темными кругами, влажно блестели, и от нее не ускользнуло, как часто он жмурил их.

— Рана у вас на голове сильно болит? Она снова начала кровоточить.

— Да ничего особенного, терпеть можно.

После всего что ему довелось вынести, рана действительно должна была казаться пустяком, размышляла Нэнси.

— Сядьте-ка на ящик, чтобы мне было удобнее работать с вашей головой.

— Не стоит беспокоиться, леди.

— Не артачьтесь, Джо! Пожалуйста, сядьте!

Ее изумила мысль, неужели этот крупный, сильный мужчина побаивается, как бы она ему не сделала больно?

— Я буду обращаться с вашей болячкой крайне осторожно.

Она положила ему руку на плечо, принудив сесть. Все его тело напряглось, когда он медленно опустился на ящик. Как можно мягче она провела пальцами по его лбу, чтобы откинуть волосы с раны. Он чуть застонал.

— Ой, какая я неловкая! Извините.

— Ничего, продолжайте, — пробормотал он.

Джо не возразил бы, если она сделала ему еще больнее. Может быть, это бы успокоило то бунтарство в паху, которое возникало всякий раз, как Нэнси касалась его. Накладывая на рану антисептическую повязку, она тронула теплой грудью его плечо. Он снова застонал и услышал, как она бормочет извинения, думая, что опять причинила ему боль.

Причина его стонов была совершенно иной. Обрабатывая рану, она дарила ему добро: Но он, распаляясь, был готов отплатить ей невообразимым злом — забрать ее из красивого, безопасного мира радости и доверия в свой мир — мрачный и безобразный.

— Я разберусь с остальными сама, — сказала Нэнси. — Пойдите сядьте за столик и отдохните. — Но была приятно удивлена, когда Джо без разговоров последовал за ней.

Интересно, что поделывают сейчас мои брат и сестра? — думала она, проходя мимо разбросанных жестянок с безалкогольными напитками и перевернутых коробок с крекерами. Вряд ли кто-нибудь из них попадал в такую переделку, как она. Ее сестра рано утром выехала из дома, чтобы в условленный час добраться до семейной дачи в горах. Брат также выехал из своего дома в пригороде Вашингтона задолго до того, как началась буря.

Она сама стартовала из Сейлема, имея вполне достаточно времени и надеясь, для разнообразия, поспеть первой на их ежегодную семейную встречу. В прошлом году она приехала последней. И в позапрошлом тоже. И нынче сначала авария грузовика блокировала движение по дороге, а потом она попала в непогоду.

Ей минуло двадцать семь, и в качестве младшей всегда приходилось отчитываться перед своей ужасно щепетильной родней и выслушивать их наставления. Она улыбнулась про себя. На этот раз вряд ли кто-то из них сумел бы превзойти ее приключения.

Когда они все-таки собирались вместе, ее дотошная старшая сестра немедленно начинала командовать, что, кому и когда надо делать по дому. Но все было впустую. Каждый раз кончалось тем, что они гурьбой толкались на кухне и хихикали как дети. И так было с тех пор, как Пикфорды открыли для себя этот коттедж в горах.

Она вскоре закончила бинтовать рыженькую, а когда начала промывать и смазывать царапины и ссадины хозяина, уже по-настоящему стемнело. Ей пришлось осматривать повязки охранника при свете фонаря, который пожилой джентльмен притащил из своей машины. Нэнси не понравилось, что бинты промокли и сочились кровью. Она сильно тревожилась, как бы им не потерять сержанта, несмотря на героическую помощь Уоткинса.

Она услышала позади себя шаги Джо, хрусткие от битого стекла, усеявшего пол.

— Мы больше ничем не можем ему помочь, Нэнси. Надо найти в округе исправный телефон и вызвать «скорую».

Нэнси кивнула.

— Тогда я пойду.

— Мы отправимся вместе, — твердо произнес Уоткинс.

Внезапный холодок пробежал у нее промеж лопаток. Ровный, твердый голос Джо словно завораживал ее.

Ее сердце тревожно сжалось.

Во всей этой суматохе она совсем не вспоминала об оружии полисмена. Но бывший пленник, конечно, помнил о нем. В луче света от фонаря, лежащего на табуретке, в правой руке Уоткинса мелькнул уродливый револьвер 38-го калибра. Легкое движение кисти — и его ствол направлен прямо на нее.

Рыженькая испустила отчаянный вопль.

— Тихо, детка, — успокаивал девушку пожилой джентльмен.

— Но… Джо, вы обещали… — запротестовала Нэнси, понимая, как это глупо звучит. — Я же вам доверилась!

На лице Уоткинса опять появилось отсутствующее, замкнутое выражение.

— Я обещал вам, что позабочусь о раненых. И сделал это. А теперь пора подумать о самом себе.