Чудо пылающего креста

Хотя другие военачальники последовали за колесницей через мост на остров посреди реки Оронт, где стоял дворец легата, занятый Диоклетианом под штаб, Константину не было предложено сопровождать их. Тогда они с Дацием отправились на конюшни, чтобы позаботиться о своих подопечных. Но теперь он достаточно хорошо знал Диоклетиана и был уверен, что его труды по спасению войска царя Тиридата и отставших солдат армии Галерия не останутся неоцененными. Поэтому его не удивило, когда разыскавший его центурион с пурпурным гребнем на шлеме императорского гвардейца отдал ему салют.

— По приказу императора, — объявил центурион. — Трибун Флавий Валерий Константин с сегодняшнего дня назначается на пост командующего императорской и всей другой гвардии.

В этом новом качестве Константин в тот же день присутствовал на военном совете, где председательствовал Диоклетиан. Кроме него там присутствовали Галерий, Максимин Дайя, Север, Лициний и ряд других высокопоставленных персон. Несмотря на то что Диоклетиан вместо военной формы был одет в роскошную мантию и носил на голове инкрустированную жемчугом корону, никто не сомневался, что именно он распоряжается на совете.

— Сколько легионов тебе потребуется, чтобы исправить содеянное за последние недели? — спросил император Галерия.

— Десять плюс вдвое больше, чем положено, кавалерии из вспомогательных войск.

При названной цифре брови Диоклетиана приподнялись — она почти вдвое превышала то число войск, с которым Галерий начал свое злополучное вторжение на персидскую территорию, — но он воздержался от комментариев.

— Из Египта моя армия скоро будет здесь и займется подготовкой к следующему походу в Персию, — сказал Диоклетиан, — А ты пока отправишься на дунайскую границу и соберешь там остальную часть нужного тебе войска, — Он сделал паузу, затем многозначительно добавил: — Царь Тиридат сказал мне, что поможет собрать вспомогательные ополчения, когда вы станете отвоевывать его страну.

Все, конечно, поняли, что Диоклетиан этим самым отдал приказ к новому наступлению — через владения Тиридата. И Галерию тут было не до возражений: его глупость — прямое вторжение на территорию врага — стоила уже Риму нескольких легионов и принесла ему унижение от руки самого императора.

— Ты позволишь мне, доминус, привести ветеранов с пограничных постов? — спросил Галерий.

— Только половину личного состава военной части, которая занимается их обороной, и не больше.

— Но будешь ли ты в безопасности в Нико…?

— Я останусь в Антиохии, цезарь, пока не закончится война с Нарсехом.

Диоклетиан снова дал ясно понять, что, хотя Галерий и будет командовать новой армией, которую пошлют, чтобы наказать персидского царя Нарсеха, он все время будет находиться под присмотром самого Диоклетиана, и стоит ему только начать повторять совсем недавно сделанные ошибки, как будет незамедлительно отстранен от командования.

— Ты со своим штабом можешь уходить, — сказал Диоклетиан Галерию, и они один за другим покинули комнату, оставив в ней только Константина и двух легионеров из императорской гвардии. Будучи теперь их командиром, Константин обязан был оставаться в присутствии императора до тех пор, пока тот не отпустит его лично, поэтому он и не присоединился к остальным.

— От тебя я не получил никаких сообщений, трибун, — сказал Диоклетиан.

— Совсем не было времени, доминус. Когда мы добрались до места сражения…

— До места разгрома — это ты хочешь сказать?

— …мы оказались в тылу у врага, — продолжал объяснять Константин. — И уж тогда навалилось столько дел, что было не до посылки вестового, к тому же он, вероятно, не смог бы пройти.

— Царь Тиридат рассказал мне о вашей встрече. Значит, ты уже побывал в настоящей битве. Ну как, от нее будоражит?

— Да. Но и тошнит тоже.

Брови Диоклетиана снова приподнялись.

— Не многие солдаты признались бы в этом, хотя ощущали подобное мы все. Но я рад, что ты это испытал: будешь больше ценить достоинства мирного правления.

— Мне нужно свести кое-какие счеты с персами, доминус, — осмелился сказать Константин. — С твоего разрешения, мне бы хотелось, чтобы меня назначили командовать каким-нибудь подразделением, которое идет на войну с ними.

— У тебя уже есть одна забота — смотреть, чтобы меня не убили в собственной постели, как беднягу Нумериана.

Между прочим, сегодня утром мне поступила еще одна просьба о твоем участии в предстоящем походе на Нарсеха.

— Уж конечно не от цезаря Галерия.

— Разумеется, нет, — сухо сказал Диоклетиан. — Мой зятек видит в тебе и твоей удивительной схожести с твоим отцом — и в одаренности, и во внешнем виде — угрозу своему собственному правлению в качестве старшего августа, когда я отрекусь. Что в общем-то и неудивительно, поскольку тогда он возжелает стать единственным августом и чтобы в качестве цезарей ему прислуживали его собственные лакеи. А просьба эта поступила от царя Тиридата.

— Мы с ним крепко подружились в походе. Мне он очень нравится.

— Тиридат говорит, что обязан тебе жизнью. Ему бы хотелось сделать тебя главнокомандующим всех войск в своем царстве, когда восстановится его власть.