Чудо пылающего креста

Как позже сообщили Константину его осведомители, эта просьба не тронула Диоклетиана. Тогда Галерий назначил цезаря Валерия Севера августом западной части империи и послал известие об этом шаге Константину, который занимался приведением армии в высочайшую боевую готовность на тот случай, если кто-то из других правителей двинется против него, разыгрывая следующий акт зловещей драмы, целью которой было выявить, кто же будет править Римской империей. Одновременно он и сам готовился предпринять наступательный шаг, о котором раздумывал в поездке по богатой и процветающей Галлии. Он огласил свое решение на одном из ставших почти ежедневными собраний государственных мужей.

— Посылаю тебя в Италию, — сообщил он Дацию. — Военная галера доставит тебя из Лугдуна в Неаполь.

— Для чего?

— Чтобы привезти мою нареченную, Фаусту.

— Ты хочешь потребовать ее у Максимиана? — спросил Эвмений.

— Полагаю, что так оно и есть.

— Знаю, тебе не терпится заполучить свою невесту, — сказал Даций, — но в пору ли оно сейчас?

— Максимиан ездил в Салоны, надеясь вновь стать августом, но ему это не удалось, и титул отдали Северу вместо него, — напомнил Константин. — Максимиан не может обратиться за помощью на Восток, поэтому он, уж конечно, будет искать у Запада поддержки своим амбициям. И только я могу дать ему эту надежду, если, конечно, стану его зятем.

— А Максенций?

— Мои осведомители сообщают, что он пообещал преторианцам вернуть их прежнюю славу, если они поддержат его, когда он попытается вырвать власть у Севера. Он, естественно, был бы рад узнать, что я не стану вмешиваться.

— А что ты будешь делать, если Максимиан позволит своей дочери выйти за тебя замуж, а затем потребует, чтобы ты поддержал его в борьбе против Севера? — поинтересовался Эвмений.

— То, что сделал бы всякий благоразумный человек: посмотрю, как они оба истощат друг друга войной, затем вмешаюсь, чтобы восстановить мир и порядок.

— И сам станешь августом Запада?

— Почему бы и нет, если в Италии не будет сильной власти?

— Тогда армия Галлии должна быть сильнее тех двух, что они могут выставить против нас, а это приведет к большим налогам, — предостерег Эвмений.

— И к большим беспорядкам, — сухо отрезал Даций. — Не забывай багаудов.

— Я думал о них, — сказал Константин. — Они восстали потому, что их угнетали крупные землевладельцы. Но если я заставлю тех, у кого много земли, поделиться с крепостными, то те, что сейчас совсем не платят налогов, смогут потом платить, выручая деньги от продажи того, что они производят.

— Ты, уж конечно, не собираешься устанавливать твердые тарифы на цены и заработки, как это делал Диоклетиан, — возразил Даций.

— Нет, этот план был неудачным. Но такой, что позволяет людям гордиться собой и оставляет им разумную долю того, что они производят собственными руками, должен иметь успех. Что скажешь на это, Эвмений?

— Сам принцип безупречен, — согласился ученый. — Но его успех будет зависеть от того, насколько хорошо он проводится в жизнь.

— Тогда он непременно будет иметь успех, — сказал с улыбкой Константин. — С этого дня я назначаю тебя префектом с целью проведения моего плана в жизнь, пока я буду заниматься безопасностью границы.

— А как ты предполагаешь это сделать? — спросил Даций.

— Наведу мосты через Рейн, которые нелегко будет уничтожить, начиная с Колонии Агриппины. А для патрулирования реки поставлю на нее флотилию из военных галер.

Эвмений медленно и восхищенно покачал головой.

1 — Иногда я желал бы, чтобы твое честолюбие, август, не было столь чрезмерно, — признался он. — Я ведь все мечтал возвратиться к своей прежней роли учителя красноречия в Аутуне.

— Это подождет. Теперь моя задача — править Галлией на зависть всей империи.

— Чтобы она желала иметь тебя своим правителем, — добавил Даций.

— Возможно. У меня есть еще идея. Что вы думаете о том, чтобы разрешить христианам восстановить свои церкви?

— Это было бы хорошо, — тут же подхватил эту мысль Эвмений. — Они всегда поддерживали твоего отца и, разумеется, перенесут эту верность и на тебя. Позволь мне потихоньку оповестить епископов, что церкви не будут сносить и не потребуется никакого указа, который Галерий мог бы использовать против тебя.

Так и случилось, что христиане заново отстроили свои церкви по всей Галлии и возобновили публичные церковные службы. И с распространением слуха о том, что молодой правитель — хоть и сам не христианин — смотрит на их веру благосклонно, Церковь стала быстро расти, все больше укрепляя его авторитет в значительной части населения Галлии и Британии.

Строительство большого моста через Рейн возле Колонии Агриппины официально извещало германские племена о том, что любое восстание будет тотчас подавлено с последующим карательным налетом на их территорию, уже однажды принесшим славу Константину. А с водворением в Галлии и Британии безопасности и процветания в казну непрерывно потекли налоги, которыми осторожно и даже сурово распоряжался префект Эвмений.