Чудо революции. Роман о партизане и чекисте Щетинкине

Но белогвардейцы продолжали удерживать левый берег Енисея. У них насчитывалось по меньшей мере десять тысяч солдат и офицеров.

Партизанская армия провела тридцать шесть крупных боев. Особенно кровопролитной была Новоселовско-Трифоновская операция, в ходе которой партизаны очистили от белых левобережье Енисея.

8

Поняв, что Омск не удержать, Колчак объявил новой «столицей» Иркутск и двенадцатого ноября двинулся в путь на восток вместе с отходящими частями. Впереди, пробивая заторы из составов, переполненных беженцами и штабными офицерами, двигался эшелон совета министров. Почему впереди?.. Разведчики доложили «верховному», что исчезнувший начальник Омских артиллерийских складов Римский-Корсаков никуда не девался: он проспал взятие красными Омска! Да, да, проспал. Проснулся, спокойно позавтракал, вышел на крылечко подышать свежим воздухом. И был сильно удивлен, заметив красноармейцев, расположившихся на бивак у его дома. Тут генерала и взяли. Впрочем, сопротивления он не оказал.

— По моим расчетам, вы в это время должны быть в Марьяновке, а не в Атаманском хуторе, — объяснил он свою беспечность красному командиру, отобравшему у него портфель с делами и оружие. — Эти мерзавцы вместе с Колчаком бежали из Омска, и ни один не удосужился позвонить мне, предупредить…

Как будто «верховный правитель» обязан перед бегством обзванивать всех своих генералов!.. И с такими людьми он надеялся править Россией!.. Вот так же холодно, равнодушно выдадут его красным… Обожрались властью, роскошью, золотом… Он догадывался, что половина этого золота, которым он должен был расплатиться с союзниками за оружие, осела в карманах его министров, дельцов, того же Римского-Корсакова, одно время закупавшего у англичан и французов пушки и пулеметы.

Колчак вспомнил, с каким апломбом рассуждал о сущности власти до своего прихода к власти, изображая из себя непреклонного, волевого вождя:

— Путь к созданию власти всегда один: в первую очередь нужно создать вооруженные силы, затем распоряжаться ими по своему усмотрению.

Теперь догадался: природу власти так и не понял, не разгадал ее сущность. Оказывается, осуществить «всю полноту власти» не всякому дано. Верный сподвижник и единомышленник Пепеляев как-то в порыве отчаяния воскликнул:

— Россией управлять невозможно! Тут нужен не Вашингтон, не Наполеон, а Иван Грозный!

Не склонный к умозрительности, Колчак думал, что, очутившись в его положении, Иван Грозный тоже выронил бы свой железный посох, не зная, что предпринять. Вся «колчакия» была сшита на живую нитку, и теперь кафтан расползается.

В молодости у него хорошо получалось с военно-морской наукой, с исследованиями. Он стал видным деятелем императорского морского генерального штаба, участвовал в полярной экспедиции, он был потомственным моряком, артиллерийским офицером. Может, на этом и стоило бы остановиться? Но его вовлекли в политические авантюры, вытолкнули на первое место, а по существу — на эшафот…

Нет, он не раскаивался, ни о чем не сожалел. Другие царствуют десятилетиями. Зная о том, что он беспредельно честолюбив, судьба бросила ему этот год… За этот год, вознесенный иностранными штыками на вершину, он должен был испытать все, что предназначено верховным владыкам: упоение властью, восторг побед и горечь поражений, сладостное осознание того факта, что на гигантской территории Сибири и Дальнего Востока нет фигуры значительнее его, «верховного правителя», льстивое внимание правительств, президентов и короля великих держав. В нем видели спасителя «белого дела» от большевизма, от Советской власти, диктатора, способного подавить взбунтовавшуюся чернь… А может быть, еще не все потеряно?.. Он хорошо знал историю и теперь старался понять, почему Сто дней Наполеона кончились так трагически для него? Наверное, потому, что Наполеон в глазах матери-истории исчерпал себя, стал никому не нужен. Исторически исчерпал себя… Генералы отвернулись от Наполеона. И не только генералы. Отвернулись рядовые французы. Как сибирские мужики отвернулись от Колчака, испытав на себе гнет поборов, бесчинства его армии, террор, произвол. В анонимных письмах на имя «верховного» его войска называли армией грабителей и висельников, оккупантов. В самом деле, не помышляя о последствиях, его генералы и офицеры вели себя на занятых территориях как завоеватели.