Чудо в аббатстве

Он взял меня за руку, и мы вместе стали подниматься по лестнице. Когда мы выбрались наверх, он внимательно оглядел меня и сказал:

- Никогда больше не спускайся вниз. Это опасно. Я спросила:

- А как же ты, Бруно?

- Я знаю эти туннели. Я изучил их, когда был еще мальчишкой, и я очень осторожен.

В то время я слишком беспокоилась о Хани, чтобы задавать вопросы, но позднее мне захотелось их задать.

Мы с нянькой вернулись в дом. Хани все еще искали. Я была в отчаянии, когда мальчуган, живший в одной из пастушеских хижин, принес записку. Хани была в избушке матушки Солтер. Не могу ли я поскорее забрать ее домой?

Без промедления я отправилась в лесную избушку. Как и прежде, в очаге горел огонь и на нем стоял черный от копоти котелок. У огня сидела матушка Солтер. Казалось, она не изменилась с тех пор, как я впервые увидела ее. Возле нее у очага сидела Хани. Лицо ее было грязным, платье запачкано. Я вскрикнула от радости и подбежала к ней. Я хотела обнять ее, но она отстранилась. Я чувствовала, что за нами наблюдает матушка Солтер.

- Хани! - воскликнула я. - Где ты была? Я так испугалась.

- Ты думала, что потеряла меня?

- О, Хани, я думала, что с тобой случилось что-нибудь ужасное.

- Тебе все равно. У тебя есть Кэтти и еще будет маленький. Я сказала:

- О, Хани, я не смогу пережить разлуку с тобой. Она угрюмо произнесла:

- Переживешь. Кэтти ты любишь больше.

- Хани, я люблю вас обеих.

- Ребенок так не думает, - сказала матушка Солтер надтреснутым голосом.

- Она ошибается. Я была вне себя от беспокойства.

- Тогда забирай ее. И люби ее больше.

- Пойдем, Хани, - сказала я, - ты ведь хочешь пойти домой, не правда ли? Ты ведь не хочешь остаться здесь?

Хани оглядела комнату, и я видела, что она очарована тем, что увидела.

- Рекин любит меня.

- Спот и Падинг тоже тебя любят, - сказала я, назвав клички двух наших собак.

Хани, довольная, кивнула. Я взяла ее за руку, и она не сопротивлялась. Она продолжала разглядывать комнату, и поскольку она не умела скрывать своих чувств, я поняла, что она сравнивает ее со своей уютной детской в Аббатстве. Она хотела вернуться домой, но не желала так легко уступить мне победу. Она была маленькой ревнивой собственницей. Некоторое время я принадлежала только ей, и она не желала ни с кем делиться.

- Когда дети подрастают, всегда так, - сказала я матушке Солтер.

- Лучше заботься о Хани.

- Я и так это делаю.

- Для тебя же будет лучше, если ты будешь делать так и впредь.

- В угрозах нет необходимости. Я люблю Хани. Подобная ревность - обычное дело. Как она попала сюда?

- Я слежу за этим ребенком. Она убежала и заблудилась в лесу. Я узнала об этом и послала мальчика разыскать ее. Он привел ее ко мне.

Взгляд старухи был затуманен. Рот улыбался, но глаза оставались холодными.

- Я узнаю, если она в чем-либо будет нуждаться, - продолжала она.

- В таком случае, вы знаете, как хорошо заботятся о ней.

- Забирай ребенка. Она устала. Она знает, как найти меня, если ей понадобится.

- Ей никогда это не понадобится, пока я забочусь о ней.

Когда мы покидали избушку, я крепко сжимала руку Хани.

- Никогда, никогда больше не убегай, - сказала я.

- Я не буду, если ты будешь меня любить, любить больше всех, больше, чем Кэт больше, чем нового малыша.

- Я не могу любить тебя больше, Хани. Нет такой любви на свете. Я могу любить тебя также.

- Я не хочу нового ребенка и рассказала об этом бабуле Солтер.

- Но тогда вас будет трое. Трое лучше, чем двое.

- Нет, - твердо ответила Хани, - лучше всего, когда ты - единственная.

Я отвела ее домой, смыла с нее грязь, дала большой кусок хлеба с орехами, только что испеченного для нее Клементом, который сделал наверху большую букву "Х". Это обрадовало ее, она вновь была счастлива.

Но, когда Хани легла спать, у меня начались схватки, и той же ночью произошел выкидыш.

Моя матушка, узнав о случившемся, тотчас же пришла и привела с собой повитуху.

- Это был бы мальчик, - сказала повитуха. Я не хотела ей верить. Она относилась к тому типу женщин, которые все превращают в трагедию. Она знала, что мы ждали сына.

Повитуха сказала, что это большое счастье, что я вообще выжила, и этим я обязана ее искусству. В течение недели я была прикована к постели, и у меня было время подумать. Я не могла забыть лицо Бруно, когда он узнал, что случилось. Наверное, у короля был менее грозный вид, когда он склонялся над постелью бедной королевы. Мне даже показалось, что в этот момент Бруно ненавидел меня.

Я много думала о Бруно. Я вспоминала о том, как ночью из окна видела его возвращающимся из подземелья. Но зачем он ходил туда в тот день, когда я искала Хани? Если там в любой момент может произойти обвал, то для него это так же опасно, как и для любого другого.

К апрелю следующего года я опять ждала ребенка. Перемены, происшедшие с Бруно, когда он узнал об этом, были удивительны. Он всегда страстно хотел иметь детей, но, когда родилась Кэтрин, он относился к ней безразлично. Хани же он просто не замечал. Как он поведет себя, если я рожу мальчика? Не захочет ли отнять его у меня?