Чудо в перьях

– Знаю, что у тебя их нет. Сама же рассказывала, что все растратила на свое похоронное платье! А собственные поминки ты не оплатила заранее? – хохотнул Сергей.

– Я не возьму от тебя никаких денег, – смутилась Таня.

– А я тогда не выпущу тебя отсюда! – блеснул он глазами. – Ты не знала, что я скрытый маньяк? В подвале своего дома коллекционирую девушек. Ты, Таня, не забывай, что спасла зверей и мое дело, и я хочу тебя вознаградить – имею на это полное право!

Сопротивляться у Татьяны не было никаких сил, и Сергей сунул ей в сумку какие-то деньги:

– Ерунду дал! Потом посмотришь…

На прощание домоправительница напоила кофе и Таню, и в очередной раз Сергея, бубня себе под нос:

– Скоро кофемашина сломается, только и делаю, что включаю ее, сколько можно дуть кофе?! Просто ужас! Вы бы, как в старые добрые времена, сели за самовар, пили б чай, вели беседы…

– Светлана Тихоновна, не пугайте меня, такое ощущение, что вы жили при царе Горохе. Какой самовар? – засмеялся Сергей.

– Жила я маленькой девочкой в деревне у бабушки и застала те времена. Чай с сушками, варенье из лесных ягод и со своего огорода… Эх! И люди душевнее были, и разговоры длиннее… А сейчас что? Одна сумасшедшая чуть не отправила всех зверей черт знает куда и благополучно уехала в полицию. Другая, вытащенная с того света, спала весь день и уезжает на ночь глядя. Чудеса в решете! А ты просидел, уткнувшись в экран, пока девушка спала. Караул! Все о каком-то конце света талдычут! Да зачем он нужен? Люди сами вымрут! Перестанут размножаться. Сейчас всему нашли замену, и любви тоже!

– Это неправда! – не согласилась Таня. – Есть величайшая музыка, живопись, литература! Есть люди, способные на большие чувства! И любовь! Я верю в нее!

– Это в твоих устах звучит как «я не знаю, что такое любовь, но верю в нее»!

– Светлана Тихоновна, не перегибайте палку! – воскликнул Сергей.

– А я правду говорю! Какая любовь в «холодной рыбе»? Ты бросаешь на нее такие взгляды! А ей хоть бы хны… Что тебе еще надо, раз такой парень тебе не нужен?! Обидно! – Она махнула кухонным полотенцем и гордо удалилась, шмыгая носом, чтобы предотвратить гневные оклики со стороны Сергея. Он не мог на нее сердиться, когда она плакала, и Светлана Тихоновна это прекрасно знала.

– Прости, – извинился за нее Сергей, обращаясь к Тане.

– Да ничего… Хотя бы проституткой себя не чувствую. Ухожу от тебя с деньгами, зато ничего не было.

Сергей рассмеялся.

– Представляешь, сколько я тебе отвалю, когда что-нибудь будет?

– Пошляк!

– Так меня еще никто не называл.

– Всегда что-то бывает в первый раз, – порадовала его она.

– Таня, я могу рассчитывать на то, что ты согласишься встретиться со мной? – спросил Сергей.

– Так ты еще меня не пригласил, – ответила Татьяна.

– Вот, приглашаю.

– Я приду, я же верю в любовь, – наигранно кокетливо ответила Татьяна.

– Алиллуйя!

– Только выясни все про Розу, – напомнила она ему.

– Я знал, что просто так ты не придешь.

– Захочешь поскорее увидеться – быстрее наведешь справки, и мы встретимся, – сказала Татьяна, которая, если честно, готова была с ним и не расставаться вовсе, но считала это неприличным.

Глава 11

Весь следующей день она провела в школе за составлением плана учебно-методических мероприятий на будущий год, затем помогала в библиотеке старенькой Софье Леонидовне.

– Я сколько времени в школе работаю, и вы здесь все время… – заметила Таня.

Маленькое лицо Софьи Леонидовны с огромными из-за увеличивающих линз очков по-детски невинными глазами расплылось в улыбке.

– Я – здесь старожил! Три директора при мне сменилось, а я все работаю. И куда я денусь? Да никуда! Тут же и умру под Чеховым и Гоголем.

– Да бросьте вы, Софья Леонидовна! Вы еще полны сил!

– Вот только не говори, Таня, что я молодая… Мне уже восемьдесят лет миновало.

– Поздравляю.

– Спасибо. Я почувствовала именно сейчас, что старею… А знаешь почему? Я только теперь начала замечать, что дети стали не такие, а их родители – еще хуже… Это первый признак старости. Хотя что я хочу? Восемьдесят лет… Я всю жизнь в этой школе. Подруги надо мной смеялись, потому что я выбрала самую низкооплачиваемую и неинтересную профессию библиотекаря. А я, наоборот, считала, что мне безумно повезло. У меня не сложилась личная жизнь, нет детей, и я очень любила читать. И вот я в школе среди детей и среди книг. Что может быть лучше?

– Вы – прекрасный библиотекарь! Наша гордость! – похвалила ее Таня.

– Скорее – необходимость! – рассмеялась Софья Леонидовна. – Я одна знаю, где какая книга лежит, да и в архиве школьном ориентируюсь как рыба в воде.

– Вы прекрасная женщина, я все время вами восхищалась, вашим трезвым умом, памятью и жизнелюбием.

– У нас все были такие в роду, и мама моя до ста лет прожила, и тетка до ста пяти… А когда ее в сто пять лет спросили, беспокоит ли ее что, она ответила – «коленка ноет к дождю», представляешь? Корреспондент, которая у нее брала интервью о долгожителях для московской газеты, была в шоке.

– Да, – рассмеялась Татьяна.

– Вот и я надеюсь до ста дожить и работать в своей школе.