Чудо-Женщина. Вестница войны

– Я уже знаю, Тек, – сказала она. – После первого толчка я сразу же послала за бегуньей. – Она дописала сообщение, сложила бумагу и, приложив перстень, запечатала ее красным воском. – Скорее отправляйся в Бана-Мигдалл, только будь осторожна. На острове что-то неладно.

Бегунья исчезла на лестнице.

– У нас по меньшей мере три случая болезни, – сообщила Тек.

– Ты уверена, что это болезнь?

– Я видела одну из больных собственными глазами.

– Это Мейв, – вставила Диана.

– Возможно, она в первую очередь поражает юных амазонок, – предположила Ипполита.

– Не всех, – пробормотала Тек и покосилась на Диану.

Но взгляд Ипполиты был прикован к морю на западе. Она вздохнула и сказала:

– Нужно спросить совета у Оракула.

У Дианы засосало под ложечкой. Оракул. Ей конец.

Тек обреченно кивнула. Визит к Оракулу был серьезным решением. Для него требовалась жертва, а если Оракула не устроит подношение амазонок, гнев ее будет страшен.

– Я зажгу сигнальные огни и соберу Совет, – сказала Тек и, не проронив больше ни слова, вышла.

Все происходило слишком быстро. Ипполита направилась в личные покои, Диана последовала за ней.

– Мама…

– Если они поспешат, мы сможем собрать Совет через час, – сказала Ипполита.

Некоторые члены Совета жили в Эфезеуме или Бана-Мигдалл, но другие предпочитали более уединенные уголки острова, поэтому призывать их приходилось с помощью сигнальных огней.

Ипполита скинула серебряный венец и удобную одежду для верховой езды, в которой была на арене, и через минуту вышла из гардеробной в шелковом платье цвета спелой сливы. Правое плечо украшали золотой наплечник и сияющая чешуя кольчуги. Доспехи были чисто декоративными и надевались только на государственные церемонии. Или чрезвычайные заседания Совета.

– Помоги мне заплести волосы, – попросила Ипполита. Она уселась перед большим зеркалом и достала из обитой бархатом шкатулки золотой венец, усыпанный крупными кристаллами необработанного аметиста.

Диане казалось сумасшествием стоять здесь и заплетать смолянисто-черные волосы матери в косы, пока мир, возможно, разваливался на части, но королева оставалась королевой в любой ситуации.

Диана призвала все свое мужество. Ей нужно рассказать матери об Алии. Она должна узнать о ней прежде, чем идти на Совет. «Возможно, дело не в Алии. Может, это какие-то проблемы в мире людей. Что-нибудь. Что угодно». Но Диана сама в это не верила. Когда Совет обратится к Оракулу, об Алии узнают все и Диану изгонят. Она выставит мать слабой, потакающей ее капризам женщиной. Не все любили Ипполиту так, как ее любила Тек, и не все считали, что амазонкам вообще нужна королева.

– Мама, сегодня во время забега…

Взгляд Ипполиты встретился в зеркале с глазами Дианы. Королева слегка сжала ей руку.

– Поговорим об этом позже. В поражении нет ничего постыдного.

Это была откровенная неправда, но Диана сказала:

– Дело не в этом.

Ипполита вставила в уши аметистовые серьги.

– Диана, тебе больше нельзя проигрывать. Я не думала, что ты победишь, но…

– Вот как? – в голосе Дианы против ее воли прозвучало потрясение; ее затопила обида.

– Конечно, нет. Ты слишком юна. Ты еще не так сильна, как остальные, не так опытна. Я надеялась, что ты займешь второе место или, по крайней мере…

– По крайней мере, не опозорю тебя?

Ипполита подняла бровь.

– Чтобы подорвать авторитет королевы, одного проигранного забега маловато, Диана. Но ты оказалась не готова, а это значит, что теперь тебе придется работать еще усерднее.

То, как мать оценивала ее шансы на победу, напоминало ее сдержанное объятие в ложе: деловое и жестокое.

– Я была готова, – упрямо сказала Диана.

Взгляд Ипполиты был таким мягким, таким любящим и полным жалости, что Диане хотелось закричать.

– Результаты говорят сами за себя. Твое время еще придет.

Не придет. Ей не дали шанса. Если уж родная мать не верила, что она сможет выиграть этот несчастный забег… И еще Алия. Алия.

– Мама, – попыталась Диана снова.

Но Ипполита уже выходила из комнаты. Ее золотые доспехи сверкали в свете ламп. Земля содрогнулась, но королева даже не сбилась с шага, словно говоря всем своим видом: «Я королева и амазонка. Правильно делаешь, что трясешься».

Диана взглянула в зеркало. На нее смотрела темноволосая девушка в мятой одежде. В синих глазах светилось беспокойство; она покусывала нижнюю губу, словно плохой трагический актер. Диана расправила плечи, сжала зубы. Может, она и не королева, но не только Совет имеет право обратиться к Оракулу. «Я принцесса Темискиры, – сказала она девушке в зеркале. – Я во всем разберусь сама».

Глава 3