Чудовищ.net

Она тряхнула головой, отгоняя от себя наваждение, и все же ткнула пальцем в уведомление. Экран разблокировался, приложение запустилось и сразу включило камеру. Лиля пару секунд просто смотрела в экран, потом подняла смартфон и принялась обводить им комнату.

Телефон едва не выпал из рук, когда на экране на фоне окна возникла фигура. Женская, как сразу определила Лиля. По крайней мере хрупкое телосложение и завеса длинных прямых волос заставляли думать на женщину. Незнакомка сидела на подоконнике, опустив голову, перекинутые через плечо волосы скрывали ее лицо. Одной рукой она касалась стоящей на подоконнике пепельницы: водила кончиком пальца по тонкому краю. Круг за кругом, равномерное, даже немного гипнотизирующее движение.

Шаг в ее сторону сделался как-то сам собой, Лиля осознала его, уже переставив ноги, и тут же заставила себя остановиться. Следовало заодно убрать смартфон и не смотреть, но она не могла. Она смотрела перед собой то через экран телефона, то поверх него, поражаясь тому, как естественно выглядит комната и с таинственной фигурой, и без нее.

Незнакомка вдруг как будто вздрогнула, ее рука замерла, палец остановился, прерывая движение по кругу, но от пепельницы не оторвался. Девушка сначала подняла голову, а потом начала поворачивать ее к Лиле. Делала она это мучительно медленно, как будто через силу, дергаными, рваными движениями, которые были так не похожи на плавное скольжение пальца по кромке пепельницы.

Дышать стало труднее, сердце забилось в груди уже не просто быстро, а как-то болезненно, ладони вспотели. Перед внутренним взором Лили успела промелькнуть фотография парня с выгоревшими глазами, на мгновение она снова услышала, как Нев говорит, что чем больше смотришь на потустороннее существо, тем больше оно смотрит на тебя.

«Не смотри!» – мысленно велела себе Лиля.

И успела опустить телефон, смахивая с экрана приложение, за секунды до того, как призрачная женщина повернулась полностью и смогла бы заглянуть сквозь камеру ей в глаза.

По телу бегали мурашки, колени подгибались, а руки и губы слегка дрожали. Лиля и хотела бы поскорее уйти, но не могла двинуться с места.

– Эй, – позвал вдруг совсем рядом голос Долгова.

Лиля едва не вскрикнула от неожиданности, но только вздрогнула и повернулась. Долгов поднял руки раскрытыми ладонями к ней.

– Тихо-тихо, это всего лишь я. Ты чего тут застряла?

– Тут кто-то есть, – объяснила Лиля. Почему-то шепотом. – Второе чудовище. Женщина на подоконнике. Играется с твоей пепельницей.

– Женщина? – удивленно переспросил Долгов. – Какая женщина?

– Не знаю. Невысокая, хрупкая, с длинными волосами.

В полутьме Лиля толком не видела лица Долгова, так что скорее почувствовала, как в нем что-то переменилось. Он торопливо достал свой смартфон и тоже включил приложение. Однако судя по тому, что он бестолково водил им в разные стороны, никакой фигуры он так и не увидел. Лиля осмелела достаточно, чтобы взглянуть снова. Комната оказалась пуста.

– Она только что была здесь, я ее видела!

Повторный поиск показал, что рядом с ними осталось только одно чудовище. И чудовище это разогревало на кухне мясо, а потому никого из них по-настоящему не пугало.

– Ладно, идем, – пробормотал Долгов, как показалось Лиле, немного разочарованно.

Но расспрашивать его она почему-то не решилась.

16 февраля 2016 года, 20.25 Коттеджный поселок «Тихое место» Московская область

Ольга писала ровно столько, сколько себя помнила. Кажется, с тех пор как в школе ее научили соединять буквы в слова, она начала пытаться соединять эти слова в истории. Даже читать она полюбила позднее. А вот писать школьные сочинения так и не полюбила. Поэтому вопрос о том, как она начала писать и почему, который часто задавали на интервью, постоянно ставил ее в тупик. До сих пор. Она просто-напросто не помнила, что ею двигало в том нежном возрасте. Откуда вообще взялась эта странная потребность: не только придумывать истории, но и записывать их.

Второй вопрос, который всегда ставил ее в тупик, звучал так: «Откуда вы берете сюжеты?» Сюжеты возникали в ее голове спонтанно. Она могла ехать в поезде вдоль лесного массива, смотреть на мелькающие деревья и увидеть задумку в этом мелькании. Или зацепиться за строчку в песне, иногда даже за словосочетание – и придумать из этого целый мир. С тех пор как она начала издаваться и успешно продаваться, она стала лучше понимать, чего от нее ждут, и мозг как-то сам собой работал в нужном направлении даже тогда, когда спал. Нет, во сне ей сюжеты не приходили, но иногда они стучались в ее голову ранним утром, как будто всю ночь ждали под дверью.