Чудовищ нет

В шахматы играть! Огород копать! Да пускай даже сожрать кого-то, башку оторвать, пасть порвать и глаз на жопу натянуть — тебе не все равно?! Не ты ли говорила, что все ваше племя этим занимается? Нет, нужно было вызвать огонь на себя!

— Попали мы, Лехман, — обреченно сказал Стасик.

— Он знает, что вы здесь? — спросил я, спрыгивая с верстака.

— Кто?! — выпучил глаза Стасик.

— Да я не тебе... Лора, Пах знает, что вы здесь?

— Не знаю... Может, чувствует... Но не обязательно.

Она снова всхлипнула, и я с трудом подавил желание обнять ее и утешить. Взяв с верстака отвертку, я нажал на ее острие большим пальцем так, чтобы стало больно. Помогло — отвлекся.

— Получается, до тех пор, пока мы не полезли к нему в дом, он сидел себе спокойно и никого не трогал?

— А милиционеры? — напомнила Лорка.

— Да, милиционеры. Ничего не попишешь, я уж и сам думал в свое время, что зверьки и прохожие здесь ни при чем.

— Зачем ему это могло понадобиться?

— Не знаю. Я правда не знаю. Но это неспроста.

— Конечно, что бы ты еще сказала... — буркнул я. — Я вот вообще не понимаю теперь, в каком месте тебе еще верить, а в каком — уже переставать.

— Да, попали мы, Лехман, — вздохнул Стасик.

— Твои спят или на охоту пошли? — спросил я. Стасик вздрогнул — про кровь он тоже не знал, не сказали.

— Спят...

— Давай, что ли, сейф откроем. Не назад же его везти.

— А это мысль, — оживился Стасик. — Отвезем назад, занесем в дом, дверь прикроем — и ходу.

— Ага, и пол подотрем. Молчи уж.

Стасик не знал, как я опозорился возле холодильника с «продуктами» полковника Бурова, и недоуменно развел руками. По улице снаружи проехала запоздавшая машина, грохоча и постреливая глушителем. Жизнь вокруг продолжалась как ни в чем не бывало: хитрый водила вез небось пассажиров с дискотеки в ДК машиностроителей, а может, и девку какую подснял... Я вздохнул.

— Разматывай.

В свете лампы на бетонном гаражном полу сейф выглядел совсем простенько, не то что жуткие банковские монстры в фильмах типа «Одиннадцать друзей Оушена». Вот только я все равно не представлял, с какого бока к нему подступиться. Высверлить замок через отверстие для ключа? Так тут еще и код... Петли — внутри... Просто тупо распилить или рассверлить стенку? Не взрывать же его, в конце концов!

— В чем проблема? — раздался голос в дверях.

Я выронил отвертку, которую держал в руке, и она звонко ускакала в смотровую яму.

— Добрый вечер, — сказал Стефан. Он был в темно-красном махровом халате, распахнувшемся на волосатой груди. — Что вы здесь делаете так поздно?

— Папа, мы... Мы немного задержались. — Лорка соскочила с капота «Волги». — Это Стас, друг Леши.

— Очень приятно. — Стефан поздоровался со мной и Стасом. — Почему не в доме? Все же не лето... А это что вы притащили?

— Я успел дернуть Стефана за рукав и едва не завалился вместе с ним, но оба удержались на ногах.

— Не понимаю, — строго сказал Стефан, поворачиваясь.

— Папа, только пообещай, что ты ничего не сделаешь Леше и Стасу, — крикнула Лорка, становясь между нами.

Это, наверное, и называется «закрыть собственной грудью», хотя Стефан грозным не выглядел, скорее растерянным.

— С какой стати я должен что-то им сделать?

— Я им все рассказала, — выдохнула Лорка.

Отец потер подбородок, побарабанил пальцами по крылу машины. Посмотрел на меня, затем — на Стасика, потом опять на меня. Уточнил:

— Все?

— Все... Почти все. Все, что было можно, — сказала Лорка. — Но не это главное, папа. Этот сейф... В нем — Жезл.

Стефан подозрительно уставился на ящик.

— Жезл? Не хочешь ли ты сказать...

— Мы только что были в гостях у Паха, Стефан Антонович. Я не знаю, что там внутри, но Ларисе было больно, когда она дотронулась до сейфа. Поэтому я вас удержал, — признался я.

Если бы Стефан оторвал мне после этого голову, я бы не удивился, хотя продолжал считать его симпатичным дядькой, как и Лорку — красивой и умной девчонкой, а вовсе никаким не демоном. Стефан, однако, ничего мне не оторвал. Он нагнулся, поводил ладонью над сейфом, нахмурился:

— Зачем ты это сделала?

— Но папа... Это ведь Жезл!

— Я не о нем. Зачем ты втянула в это своих друзей?

— Пах призвал алуку, папа. Ты ведь сам знаешь, я слышала, как ты разговаривал с мамой. И я была на кладбище...

— Все это касается только нас. Ты еще слишком молода, чтобы совершать подобные ошибки! Право совершать их приходит с годами! Что теперь делать, скажи на милость? И ты, Алексей, — он снова повернулся ко мне, — ты, надеюсь, понимаешь, что происходит? Я мог бы, конечно, сказать, что моя дочь — сумасшедшая, нагородила черт знает что и верить ей не следует, но, мне кажется, теперь что-то скрывать — лишь к худшему.

— Я так понимаю, что будет война, — сказал я.

Стефан улыбнулся, запахнул халат и засмеялся, словно думал в паузе, стоит это делать или же нет. Смеялся он печально, словно старый клоун.

— Это не война, Алексей. Нас прихлопнут мимоходом. Мы не воюем...

— ...Вы только бежите и прячетесь, знаю. А что делать нам?