Чудовища были добры ко мне

«Узнаешь меня, Шебуб?!» — гремит голос мага.

«Смерть? Пусть!» — делает выбор Лона.

Трепещут ноздри молочного брата.

Они были не правы, думал Краш. Все. Прав был Вульм. Они мертвы, а Вульм уходит. Живой и с добычей. Главное — живой. Я тоже буду прав. Я вырасту таким, как он. Я найду Вульма, который к тому времени состарится, и убью его.

Из ненависти? — нет.

Ненависть — удел слабых.

Просто Око Митры должно вернуться домой, во владения Матери.

Не оглядываясь, мальчик направился прочь от входа в Шаннуран. Чтобы выжить, ему нужны вода, еда и крыша над головой. Сын Черной Вдовы был уверен, что найдет все это еще до рассвета.

3.

— Меня спасло чудовище. Чудовища всегда были добры ко мне. Впрочем, я уже говорил, что единственное в мире добро говорит так: «Ты мне нужен!» Я — твое чудовище, хитрец Натан. Я предлагаю тебе сделку. Заметь, мне никто ничего не предлагал. Не думай, что я буду добрее Вдовы. Я нужен тебе. Ты нужен мне. Вот и вся правда.

Помолчав, Циклоп сухо добавил:

— Без меня ты сдохнешь до вечера.

В голове Натана царил сумбур. Надо было отвечать, но он не знал — что. С ясностью, от которой замирало сердце, а кончики пальцев леденели, Натан понял: к прошлой жизни возврата нет. Отец, мать, мечты стать грузчиком… Вот по комнате ходит Циклоп, сын Черной Вдовы. Расскажи ему о жестокости, парень. Расскажи о хрупкости счастья. Может быть, он кивнет.

— Каков уговор?

Сказал — и не узнал собственного голоса.

— Я тебя защищаю, — разъяснил Циклоп. — Кормлю и пою. И делаю с тобой все, что захочу. Ты мне подчиняешься. Целиком и полностью.

— Это как?

— Велю прыгнуть с обрыва — прыгаешь.

— У меня есть одно условие.

— Какое?

— Сообщите моей матери, что я жив. Но домой не вернусь.

— Хорошо, — кивнул Циклоп.

В кресле зашевелился древний старец. Это он, вздрогнул Натан. Симон Остихарос, пленник Шаннурана; победитель демона Шебуба. Иначе кости Симона давно иссохли бы в пещере, или послужили демону обедом. Маг глядел на Циклопа так, словно впервые видел.

— Мальчишка, — кивнул Симон. От старца на миг пахнуло жаром. — Жалкий, тощий звереныш. Ну конечно же… И все эти годы ты молчал? Встречался со мной у Красотки — и молчал? Лечил меня от последствий битвы с Шебубом — и молчал? Ты зовешь Натана хитрецом. Как же мне назвать тебя? Вульм, может быть, ты подскажешь?

— Я не силен в прозвищах…

Из-за спинки кровати, ранее невидимый Натану, поднялся третий старик. До того он сидел на полу, скрестив ноги и привалясь спиной к стене. Вся фигура Вульма выражала живейший интерес. Подойдя к Циклопу, он без стеснения стал изучать лицо сына Черной Вдовы. Так читают книгу — древнюю, с полустершимися записями.

— Карта! — наконец воскликнул Вульм. — А я, дурак, ломаю голову… Симон, взгляни! Это карта окрестностей Шаннурана! Он носит ее на собственном лице…

Палец Вульма ткнулся Циклопу в переносицу:

— Ларский хребет! Горбинка — перевал Двух Яблок… отроги близ Семеша… — исследовав морщины, ведущие от крыльев носа к уголкам рта, палец тронул усы Циклопа. — Лес на склонах Седой Мамочки! И вход в лабиринты Шаннурана. Если прыгнуть тебе в рот, парень — угодишь прямиком к Вдове…

На слове «парень» Вульм сбился.

— Сколько же тебе лет? — тихо спросил он.

— Тридцать три, — ответил Циклоп. — Двадцать из них я живу здесь, в Тер-Тесете.

— А лицо? С таким лицом имеют дюжину внуков…

— Оно изменилось после этого, — Циклоп указал на свой лоб, скрытый повязкой. — Быстрей, чем хотелось бы. Но две исповеди в один день — как по мне, это слишком.

Глава пятая Сталь начинает, огонь завершает

1.

Утреннее солнце, отдернув балдахин облаков, с интересом заглянуло в тронную залу. Пол расчертили длинные прямоугольники — золото по лаку цвета спелой вишни. И пыль танцует, искрится в косых лучах. Мириады бойких пылинок…

Красиво, оценил король Ринальдо.

Утро ему нравилось. Морозное, бодрое, оно обещало скорые перемены и побуждало к действиям. Собственно, перемены уже начались. Ринальдо по-кошачьи облизнулся в предвкушении. От дурной привычки его пытались отучить с раннего детства, но так и не преуспели. А теперь — поздно. Через месяц весь двор начнет облизываться, подражая королю.

Сегодня Ринальдо нравилось положительно все. Утро, солнце; перепелиные яйца с маслом, поданные к завтраку; трон с подлокотниками из эбенового дерева. Покрытые искусно вырезанной «чешуей», подлокотники оканчивались грозными драконьими лапами. В одно касание пальцы Ринальдо нащупали впадины меж когтей дракона и легли точно в них.

Казалось, молодой король восседал на троне всю жизнь.

Доклад советника королю тоже нравился. Но слушал он его в пол-уха. Ринальдо и так был хорошо осведомлен, что творится в Тер-Тесете и окрестностях города. Плох тот владыка, кто целиком полагается на советников. Такие долго не правят.

— …итого, в казну поступило двенадцать тысяч четыреста семьдесят семь фернов денежных средств. Имущества, конфискованного у богопротивных сивилл, изменников и их семей, поступило еще на сто семьдесят тысяч фернов, согласно предварительной оценке…