Чудовища и герои

Машинально Алкид посмотрел вниз, но не увидел ничего, кроме стремительно удиравшей из-под его ног маленькой изумрудной ящерки. Потом до него дошло, что людей здесь давным-давно нет, и разговаривать с ним в общем-то некому. Он оглянулся.

За спиной сидела Гидра.

Была она похожа на огромного черного угря, которому кто-то приделал четыре короткие перепончатые лапы поближе к хвосту и научил стоять, как собачку, на задних лапах, скрестив передние на груди. Голову на длинной блестящей шее Гидра склонила немного набок, разглядывая Алкида большими желтыми глазами с вертикальными зрачками.

Алкид отпрыгнул назад, одновременно выхватывая из-за пояса меч. Дубинка и мешок полетели на землю — Алкид услышал, как жалобно звякнул кувшин, разбившись в мешке, но даже не оглянулся. Ноздри его раздувались, глаза неотрывно смотрели на Гидру.

Гидра не двигалась и не предпринимала попыток напасть.

Несколько минут человек и чудовище стояли друг против друга, разглядывая друг друга — Алкид настороженно, а Гидра скорее с интересом. Наконец Гидра прервала молчание.

— Опусти меч-то, — сказала она. — Не обижу я тебя.

— Я пришел убить тебя, — сказал Алкид, не опуская меча.

— Да ладно, — поморщилась Гидра, насколько вообще возможно поморщиться, когда у тебя вместо лица — морда не то рыбы, не то змеи. — Мы же вроде даже не знакомы?

Ирония находилась в том звуковом диапазоне, который уши Алкида не воспринимали.

— Я Алкид из рода Персеидов. Я пришел, чтобы убить тебя.

Гидра насупилась.

— Ну и чем же я тебе не угодила?

Прежде у Алкида никогда не возникала необходимость найти причины, по которым чудовища должны быть безжалостно истреблены. Вопрос поставил его в тупик.

— Ты уродливый монстр. Чудовище, — несколько неуверенно произнес Алкид. — Ты должна быть уничтожена.

К удивлению Алкида чешуйчатая нижняя губа Гидры заметно задрожала, а змеиные глаза наполнились слезами. Гидра заморгала, а потом и вовсе склонила голову на длинной шее вниз (иначе короткие лапки не доставали до морды) и закрыла глаза кулачками. Из зубастой пасти донеслись мокрые всхлипы.

— Я знаю, что я некрасивая, — прохныкала Гидра. — Ну и что? Вот сам бы родил и выкормил стольких детей — посмотрела бы я на твою фигуру!

Какая низкая уловка, подумал Алкид. И какая жалкая. Женщина, пожалуй, могла бы его обмануть, но змееголовое чудище?..

— Прекрати! — сказал он Гидре. — Прекрати сейчас же и сражайся со мной, как подобает.

Но Гидра не прекратила всхлипывать, а вместо этого разрыдалась — в точности, как какая-нибудь девчонка, которую только что отругали за недостаточно чисто постиранный хитон.

Алкид терял время. С одной стороны, момент для нападения был вроде бы удачным. Гидра стояла, опустив голову и закрыв морду — самое время сделать резкий бросок и распороть чешуйчатое брюхо. С другой стороны, монстр явно затевает какую-то хитрость. Кто знает, может эти жалобные хлюпанья – часть ее стратегии? Он почти ничего не знал о Гидре. Трудно бороться с неизвестным врагом. Алкид предпочел бы быть сейчас под стенами Афин, с небольшим отрядом солдат противостоя всем защитникам города — там хоть живые люди, понятные и простые, такие слабые, умирающие от малейшей раны. А тут…

Алкид помотал головой, отгоняя привлекательную мысль о захвате Афин. Он давно предлагал царю захватить Аттику — да только Арголиде достался трусоватый царь. Даром что тоже Персеид. Вот и бродит Алкид по всей Арголиде, от Коринфа до Микен, от Микен до Гермионы, в поисках чудовищ, которых так боится царь.

Всхлипывания Гидры стали реже. Она вытерла черным мокрым кулаком глаза и обиженно посмотрела на Алкида.

Алкид напрягся.

— Эх ты, — сказала Гидра и шмыгнула носом. — А еще мужчина.

Она отвернулась, встала на все четыре лапы и двинулась к озеру. Алкид понял, что время вышло — либо сейчас, либо никогда. Он подобрался и прыгнул к Гидре, одновременно взмахивая мечом…

И под ногу ему попался его собственный мешок с осколками кувшина. Один острый осколок, выпавший из мешка, прорвал тонкую кожаную сандалию и впился ему в ступню. Нога предательски дрогнула, и меч Алкида, вместо того, чтобы разрубить рептилию пополам, вонзился в песок в какой-то ладони от чешуйчатых ребер.

Гидра взвизгнула и отскочила в сторону.

— С ума сошел! — завопила она.

Нога болела. Осколок глубоко вошел под кожу, причиняя сильную боль. Алкид выдернул меч из песка, с трудом удерживая равновесие на здоровой ноге, выпрямился. Больную ногу он отставил в сторону, прикасаясь к земле одними пальцами, чтобы не наступать на рану.

Гидра опять поднялась на задние лапы — всего в каких-то четырех-пяти локтях от него — и яростно раздувала ноздри. В желтых прищуренных глазах горел огонь.

Хорошо бы вынуть осколок — тогда боль в ступне можно будет терпеть, подумал Алкид. Но сейчас это было невозможно. Ему придется принять бой прямо сейчас. Да, прямо вот так, стоя на одной ноге.

Ладно. Хорошо. Он сможет. Он правнук самого Персея. Он сумеет победить какую-то черную ящерку, не только стоя на одной ноге, но даже и с завязанными глазами. Сможет ведь, правда?