Чудовища и люди (СИ)

В Эверграде было все. Любая роскошь, любая красота. И любое уродство, даже такое обычное, как трущобы — мрачные, грязные, страшные даже днем. Страшные не для магов, конечно. Местные обитатели боялись магов даже больше, чем обычные горожане. Понимали, что если маг еще дважды подумает, прежде чем причинит зло достойному гражданину, за которым стоит сильный род, богатая гильдия или хотя бы просто право на жизнь, охраняемое законами империи, то их жизни в глазах как магов, так и законников не стоили ничего.

Арон знал, что никто из местных не сунется сюда. Бродяги и нищие тоже хотели жить.

***

Мерис не приходил в себя долго, и Арон его пробуждение не торопил. Первым делом он тщательно обыскал потерявшего сознание подмастерье. Потом связал веревками, хорошо вымоченными в блокировочном растворе. Пальцы от веревок опять неприятно закололо. Хотелось, ох, как же хотелось привычно использовать магию, но Арон держался. Не для того он потратил две недели на подготовку, чтобы испортить все одним импульсивным поступком.

– Что?.. Где?.. – Мерис, только что очнувшийся, повернул голову и в тусклом дневном свете, проникавшем сквозь дырявую крышу, разглядел лицо Арона…

Пожалуй, Арону было и не вспомнить, когда в последний раз он видел такой панический ужас в чьих-то глазах. Маги крепче обычных людей, а то бы была опасность, что предатель откинется прямо сейчас.

– Не пугайся ты так, — доброжелательным тоном сказал Арон. — Я же не убивать тебя пришел. Вопросы у меня скопились. Кое-что я узнал сам, а вот в кое-чем не уверен. Расскажешь мне правду – отпущу живым. Соврешь… – он достал из ножен кинжал, щелкнул по лезвию ногтем. — Ты ведь помнишь, что я целитель и знаю, как работает человеческое тело? Мне тебя даже пытать по-настоящему не нужно, чтобы ты сошел с ума от боли.

Мерис издал какой-то звук, который даже при большом воображении не получилось принять за осмысленное слово.

-- Я понимаю, что ты был марионеткой Неркаса, – все так же доброжелательно продолжил Арон. – Моя вражда только с ним.

– От-тпустишь? – ничего от прежнего нахальства в голосе Мериса не осталось.

– Отпущу.

– Об-бещаешь?

– Обещаю.

– П-поклянись…

– Не наглей, – предупредил Арон и снова щелкнул по лезвию, – а то ведь передумаю спрашивать по-хорошему и начну по-плохому.

Мерис судорожно сглотнул, пару раз дернулся в веревках и затих.

– Что?.. Что ты хочешь узнать? 

***

Арон хмыкнул, задумчиво выбил двумя пальцами простенькую мелодию на плоской стороне лезвия, так и не убранного им в ножны. Мерис знал мало и только то, что касалось его непосредственно. Но зато то, что знал, он рассказывал хорошо – торопливо, со всеми подробностями. И это по большей части совпадало с информацией, которую Арон добыл сам.

Мерис служил Неркасу с самого начала, передавал Светлому магу все, что узнавал о защите поместья Пеларе – а за год он сумел узнать немало. Сообщил и о чутье Арона, которое Неркас тоже учел в своих планах. Когда заговор уже близился к завершению, но еще до того, как Неркас перерубил доступ ко Вратам, Мериса подменили. Они натаскали чужого мальчишку, тоже Темного, на роль Мериса, надели на него маску – созданную жрецами Солнечного – и отправили в поместье Пеларе. Чужой мальчишка получил вполне невинное объяснение происходящему, ничего не знал о планах Неркаса, не таил зла – и Арон не смог ничего почуять. Тот мальчишка так и погиб в имении Пеларе – вместе со всеми, даже после смерти оставшись в своей маске, и сожженный в ней. Тридцать шестой…

– Зачем? – спросил Арон. Одно короткое слово, но Мерис понял. Дернулся беспомощно. Да, он надеялся на освобождение, но до конца все равно не мог поверить.

– Я знал, что мастерский экзамен мне не пережить. Эррэ мелкое, каналы слабые, и… Я надеялся, что со временем это изменится, но…

Арон приподнял брови, и Мерис заторопился:

– У Аларика Неркаса есть древний амулет, облегчающий течение экзамена для таких… таких как я. Он обещал. Моему отцу обещал. И мы, мы согласились…

– Вот оно как, – после долгой паузы сказал Арон. – Знаешь, когда мы с Миной бежали, пытаясь спастись, когда у нас почти получилось, когда, уже в безопасности, она истекла кровью у меня на руках, я понял одну вещь. Самая страшная боль – это когда в тебе умирает надежда.

– Зачем… Зачем ты это говоришь?

– Подумай.

– Ты… ты меня не отпустишь? Ты обещал!

– Я солгал.

– Нет! Помогит…

Арон оборвал его крик резким ударом под дых. Потом заткнул ему, задыхающемуся от боли, рот кляпом.

– Должен сказать, – произнес прежним дружелюбным тоном, – когда я обыскивал тебя, то не нашел ни одного украшения, ни одного амулета. Прийти без них было непредусмотрительно с твоей стороны, но теперь ничего не поделаешь.

Мерис промычал в кляп что-то невразумительное.