Чудовища из Норвуда

Чернушка следовала за мной как привязанная, обычно спала на солнце, ловила мотыльков или пыталась охотиться на птиц (хотя я настоятельно просила ее этого не делать, разве хищника переучишь?). Когда она вдруг вцепилась когтями в мой подол, я сперва удивилась, а потом поняла – так кошка предупреждает меня о приближении кого-то… или чего-то.

Так и есть! Крохотные создания окружили меня, в ужасе метнулись прочь, когда Чернушка попыталась схватить их когтистой лапой, но тут же вернулись и принялись виться возле моего лица.

– Что, в чем дело? – спросила я, но они, конечно, не могли ответить. И тут я вспомнила о своей просьбе: – Неужто появился дух сирени?

Духи взвились столбом, особенно ярким в солнечном свете.

– Именно дух, не фея? – уточнила я, и они рассыпались разноцветными искрами. – Ну, будем считать, что это было «да»…

– Иди скорее, – шепнула мне вишенка, качнув тонкими ветвями. – Я послала маленьких духов за тобой, а то тебя все не было и не было, а сирень ждать не станет!

– Прости, я завозилась с розами, – улыбнулась я. – Спасибо тебе! И вам, малютки, спасибо… А где искать дух сирени?

– Подумай сама! В сиреневом кусту, конечно же, – проворчала старая яблоня. Ее цвет уже почти облетел, и различить дух в густой зеленой листве было не так просто. – Иди вон туда, мимо корявой ели… карга старая! Потом повернешь на сиреневую аллею, увидишь самое большое дерево в ее конце – ствол у него в обхвате не меньше моего! Вот оно-то тебе и нужно. Да поспеши!

– Благодарю! – откликнулась я и бегом бросилась на сиреневую аллею. Чернушка вприпрыжку побежала следом.

Громадный куст сирени – да какой там куст, это было в самом деле гигантское дерево! – я увидела еще от самого начала аллеи. Казалось, над обычными светло-сиреневыми, розоватыми, белыми кустами нависла океанская волна, темно-лиловая внизу и кипенно-белая сверху, и вот-вот обрушится вниз, затопив весь парк. Майгель на празднике рассказывал о таких чудесах, но я и думать не могла, что увижу нечто подобное наяву!

Когда я подошла ближе и взглянула вверх, то у меня и вовсе захватило дух: надо мною вздымалась уже не волна, а будто бы гора с темными склонами и заснеженной вершиной, кое-где окрашенной розовыми лучами рассветного солнца. Листвы вовсе не было видно, так пышно цвела эта сирень! И как я не замечала ее столько времени?

Легкий ветерок пошевелил раскидистую крону, тяжелые гроздья цветов пришли в движение, и вдруг из света и тени, из ветвей и душистых соцветий соткалась женская фигура, и дух сирени глянул на меня сверху вниз. Признаюсь, я не сумею описать лицо – оно непрерывно менялось: так бывает, когда на человека падает узорчатая тень переплетенных ветвей и листьев и не удается различить его черты.

– Это ты хотела видеть меня? – прошелестела сирень.

– Да, госпожа, – шепотом ответила я. – С вашего позволения, я хотела узнать…

– Это невозможно, – перебила она, но, заметив, должно быть, мое недоумение, пояснила: – Я знаю, какой вопрос ты хотела задать, и повторяю – спасти хозяина этих земель тебе не по силам.

– А кому – по силам? – упрямо спросила я. – Феям?

– Возможно, если ты найдешь ту, которая отважится соперничать с проклявшей этого человека. Но имей в виду, плата может оказаться непосильной… – Большая ветка опустилась ниже, хотя ветер стих, и кисть сирени коснулась моей щеки. – Не привечай фей, если не хочешь накликать новую беду. Я когда-то предупреждала хозяев об этом, но они решили, что сумеют водить фей за нос. Что ж, долгое время им это удавалось! Но наконец везение их иссякло…

– Может быть, вы знаете хотя бы, чем Грегори прогневал фею? – задала я очередной вопрос, не слишком рассчитывая на ответ.

– Конечно же, знаю, – ответила сирень, качнув ветвями. – Правда, знание это ничем тебе не по-может.

– И все же?

– О… – Она негромко рассмеялась. – В гордыне своей этот человек отверг прекрасную и могущественную фею Сирени, заявив, что лучше любая крестьянка, чем молодящаяся красотка, которая годится ему в прабабки, если не хуже того. Да еще и не человек вдобавок.

– Фею Сирени? То есть… вас? – Я невольно попятилась, потому что Грегори упоминал о ней и наказывал опасаться.

– Я – дух дерева, а она – лишь фея, присвоившая себе мое имя! – резко ответила она, но тут же сменила гнев на милость: – Люди давно растеряли знания о таких, как мы, так откуда же тебе знать о наших различиях, если ты еще совсем дитя? Запомни: у всякого дерева, у каждой былинки есть свой дух. Да вон они, вон, роятся…

– А почему я вижу их только здесь? – с любопытством спросила я, взглянув на яркие искры, похожие на пылинки в лучах солнечного света, пробивавшегося сквозь листву.