Чудовища (СИ)

- Пока еще не за что, - Носферату поднимается на ноги и смотрит, как из провала в стене на них несется дюжина тварей, порожденных воображением и руками Извергов.

Беккет почти вытащил еле переставляющего ноги Бруха к выходу, когда слегка запоздало понял, что солнце уже поднялось. Его машина рядом, но вокруг нет ничего, что даст тень, так что ребятам придется подождать его, пока солнце совсем не спрячется за горизонт. Хорошо, что у него с собой есть два пакета с хорошей кровью, Дэвиду ничего не грозит.

Шорох понял, что чувствует усталость, когда последняя тварь под его когтями рассыпается в пепел. За ним, чуть пошатываясь, стоит Лам, подпитывая щит и кастуя свои заклинания. Справились достаточно быстро, хотя тварей оказалось значительно больше.

Запас крови только напрягал.

У Лам подкосились колени. Как хорошо, что у Тремеров всегда с собой действительно много крови.

- Эй, - ее голос хрипит и передает почти вековую усталость, - лови.

В руки Носферату попадает аж два пакета голубой крови. Невиданная щедрость с одной стороны, но с другой, они вроде бы в одной тарелке.

Уже от одного выпитого пакета становится объективно легче. Хорошая кровь значительно ускоряет регенерацию, поэтому Шорох присаживается чуть поодаль от спутницы, наслаждаясь тем, как быстро затягиваются раны. У него было два больших вопроса к Лам. И пока Шорох не мог решить, какой задать первым, и стоит ли вообще. Он прекрасно помнил, с каким интересом спутница рассматривала его в башне Вентру. Буквально не моргая. Носферату сначала подумал, что девчонка просто никогда до этого не видела сородичей из его выводка, но когда, наконец, он решил ответить на ее взгляд своим, то увидел в ее глазах не только банальное любопытство. Он искал скрытое отвращение или неприязнь, что угодно из типичных эмоций, что мелькают в лицах вампиров не из Носферату. В глазах Тремер был интерес, смешанный с восхищением. Шорох подумал, что это мистическое «женское любопытство» к уродцам, поэтому долго не отводил своих глаз от лица Лам, но так и не увидел ни одной ожидаемой эмоции. Все в девчонке, выражение лица и поза, говорили о желании контакта и настоящей радости знакомству. Портило впечатление лишь знание –Тремеры редко бывают искренни.

- Я знаю, ты заметил мои глаза. Хочешь узнать, кто это был?

- Твой сир?

- Я скажу тебе, если ты покажешь мне свое лицо.

Вот оно. Червь, что точил изнутри гладкое яблоко ее интереса показался, явив изъеденное нутро. Носферату сжал челюсть. Она хочет посмеяться. Разумеется. Окинув оценочным взглядом фигуру Тремер, Носферату подтверждает свои догадки. Девчонка бледновата, но красива. Наверняка у нее есть и кавалер (возможно, не один) в капелле и подружки, с которыми она поделится потом, с каким страшилищем провела 12 часов на дне пропасти.

Видя перемену в сородиче, Лам оскалилась, обнажив жемчужные длинные клыки.

- Если ты сейчас счел мое поведение тореодорским, то не смей продолжать в том же духе. Я хочу этого не из эстетических прихотей, чтобы потом трепаться. К тому же мне давно не 16 лет.

- Тогда зачем тебе это? – Шорох оперся спиной на стену ямы, сохраняя при этом позу настороженной.

- Я просто…хочу, - Тремер, кажется, на секунду потеряла дыхание, переходя на шепот, – увидеть тебя.

На секунду воздух в пропасти словно стал жарче.

- Делай, что хочешь.

Носферату не двигается и не сводит склеральных черных глаз с Лам. Платье зашелестело, девушка, не поднимаясь на ноги, в пару движений оказывается совсем близко. Ее бледная рука опускается на согнутое колено Носферату, вынуждая того опустить ногу. Глядя, как сородич усаживается ему на бедра, Шорох не может перестать удивляться. Против воли срывается выдох, он не думал, что Тремер так запросто приблизится к нему. Приблизится насколько. На задворках сознания плещется мысль, что он понятие не имеет, куда деть руки. И может ли он прикоснуться в ответ.

- Диаблери – Лам кладет маленькую руку на его ключицу, - позволяет не только осушить сородича, присвоив себе его силу.

- Я знаю – шепчет Шорох, чувствуя, как ее вторая рука прикасается к его шее. Сейчас он видит, что Тремер,оказывается, существенно меньше него.

- Разум выпиваемого сородича, как и его личность, тоже переносится в совершающего диаблери. И остается в диаблеристе навсегда. Таким образом, я сохранила личность одного вампира, когда стало ясно, что он больше не сможет находиться в своем теле.

Лам поднимает руки вдоль шеи Шороха, ведет по щекам и останавливается, когда пальцы касаются края маски, прикрывающей нижнюю часть лица от носа до подбородка. От волнения ее пальцы дрожат. И неописуемое чувство наполняет нутро жаром. А по жилам рук и ног словно наоборот пустили холодную воду. И Тремер очень рада, что испытывает весь этот спектр ощущений, который думала, доступен лишь человечным Тореодор.

- Кем он был? – голос Шороха сейчас оправдал его имя. Тихий, с хрипотцой. Вампир про себя выругался, когда понял, что сейчас произойдет.

- Первородным Малкавиан. Это был Алистер Граут, - четко выпалила Тремер и ее рука вместе с тканью опустилась вниз.